3. Тридцатое апреля. Мешхед

3.1. Прогулка от автовокзала к железнодорожному вокзалу

Поболтавшись минут пять на автовокзале (рис. 3.1) и даже попробовав воспользоваться компьютерным терминалом, который дал нам столь же точную, сколь и бесполезную справку о том, как пройти к железнодорожному вокзалу (рис. 3.2), мы решили идти туда, руководствуясь исключительно Lonely Planet. Сейчас я думаю, что было бы разумнее взять такси, однако тогда, на третий день пребывания в Иране, нам ещё не надоело преодолевать большие расстояния на своих двоих. По пути к нам пристал молодой человек в футболке приятного фиолетового цвета и со страстным желанием общаться. Вопросы были вполне традиционные: откуда мы, нравится ли нам в Иране и т. п. После пары кварталов молодой человек встретил своего брата и ещё одного парня, мы с ними поздоровались, тут же попрощались и пошли своей дорогой — то есть к вокзалу.

Идя по улицам Мешхеда (рис. 3.3), мы обратили внимание на большое количество всевозможных магазинов по продаже автотоваров и ремонтных мастерских. Ещё одна интересная черта города: квадратные канализационные люки (рис. 3.4). А один повстречавшийся нам на улицах Мешхеда дом, клиновидный в плане (рис. 3.5), вполне мог бы послужить экспонатом для Кунсткамеры, быть он немного меньше по размеру. Удивительные названия продолжали преследовать нас: на улице, по которой мы шли, нами был обнаружен отель «Зарин» (рис. 3.6). Среди других «артефактов», замеченных нами, стоит упомянуть прежде всего строящуюся мечеть — её неотделанные железобетонные купол и минареты смотрелись весьма любопытно (рис. 3.7). Ещё наше внимание привлекли периодически попадающиеся на улице клетки с чирикающими пташками (рис. 3.8). Как мы потом убедимся, держать домашних птичек — чрезвычайно распространённая практика в Иране. Наконец, мы несколько раз проходили мимо крупных торговых центров, куда, впрочем, не заходили; один из входов в такой центр я сфотографировал (рис. 3.9). Кстати, специфически мешхедская черта — более строгие одежды у женщин: тут таких вольностей, как в Тегеране, никто себе не позволяет.

В дороге мы в какой-то момент немного заблудились и взяли западнее, чем следовало, но в итоге всё же нашли правильный путь. В этом нам очень помогла карта Мешхеда на персидском, которую мы купили со второй попытки: сначала мы сунулись в солидный книжный магазин, однако оказалось, что это был специализированный магазин религиозной литературы, где никаких карт, естественно, не было, и лишь потом нам удалось купить — используя наглядные жесты и повторение слова map — карту в небольшом магазинчике.

Организация пешеходного перехода на улице, пересекающей привокзальную площадь, нас несколько удивила: вместо подземного перехода устроен надземный, но не простой, а с эскалатором. Сам вокзал имеет отдельные входы для мужчин и женщин, однако на деле на половую маркировку никто не обращает внимание (рис. 3.10), тем более что внутри вокзала никакой половой сегрегации не наблюдается. Практически сразу после нашего входа в здание вокзала на нас обратили внимание два молодых иранца, которые, как водится, решили с нами познакомиться. Поначалу они приняли нас за немцев; наше пояснение, что мы русские, вызвало у них бурный восторг. Очень быстро мы разговорились; ребята оказались очень приятными людьми. Мы объяснили нашу ситуацию: хотим уехать сегодня вечером поездом в Йезд, и наши иранцы тут же энергично взялись за решение этой проблемы. Как оказалось, в вокзальной кассе билетов нет, однако они есть в турагентстве на противоположной стороне привокзальной площади. По телефону билеты были забронированы, и мы вчетвером отправились туда их выкупать. По билетам места были в разных вагонах, однако наши спутники заверили, что проблем не будет и они организуют обмен мест.

Наши собеседники оказались очень разговорчивыми людьми. Старший объяснил, что он архитектор, работал в США, был и в других странах; младший, Мехди, был его студентом в местном вузе. От них мы, между прочим, узнали, что в Иране молодым людям не выдают загранпаспорта, пока те не отслужат в армии: Россия в этом смысле оказывается передовой страной. Парни, конечно, расстроились, когда узнали, что мы только сегодня приехали и Мешхед и сегодня же уезжаем, и решили на оставшиеся несколько часов «взять над нами шефство», на что мы  согласились.

3.2. В мавзолее имама Резы

Первым и основным пунктом нашей программы в Мешхеде был мавзолей имама Резы. Туда мы поехали на машине (принадлежавшей кому-то из наших спутников), и поначалу мы довольно долго кружили в окрестности мавзолея, пытаясь подъехать к нему с какой-то особой точки. В результате мы смогли посмотреть на старые кварталы Мешхеда — они, к сожалению, сейчас активно сносятся и перестраиваются, чему мы и стали свидетелями — однако доехать до нужной точки нам так и не удалось, так что в итоге мы просто оставили машину в подземной автостоянке под мавзолеем (эта подземная автостоянка и комплекс связанных с ней подземных дорожных развязок производит неизгладимое впечатление, Лужкову такие масштабы и не снились) и пошли в мавзолей (рис. 3.11—3.13). Все вещи перед входом полагалось сдать в бесплатные камеры хранения, что мы и сделали.

В исламских культовых сооружениях следует ходить без обуви (в носках можно); холодных полов бояться не надо, так как везде расстелены ковры. Размеры мавзолея, естественно, вносят свои коррективы в эти норму, и по внутренним дворикам можно ходить в ботинках, однако их всё же следует снимать, когда входишь в помещение или садишься на ковёр. К слову сказать, пока мы сидели на ковре в одном из многочисленных внутренних двориков, наши спутники также решили помолиться; осталось, правда, неизвестным, действительно ли они являются ревностными приверженцами принципа пятикратного совершения намаза, или же просто воспользовались подвернувшимся случаем.

Что можно сказать про мавзолей имама Резы? Мавзолей расположен на огромной территории и постоянно достраивается; наши собеседники пытались нам рассказывать про архитектурные особенности той или иной части мавзолея, но мы почти ничего не запомнили. Больше всего, пожалуй, нас поразили очень своебразно сделанные стены и потолки в некоторых внутренних помещениях: почти всё покрыто зеркалами, что создаёт ощущение бесконечности. Мавзолей является одной из главных святынь шиитского ислама: в год его посещает свыше двадцати миллионов паломников. Мы как христиане (в исламских странах не следует говорить о своём агностицизме или атеизме, поскольку это вызовет поток исламской агитации; в то же время признание в том, что ты христианин, принимается с уважением), конечно, не могли ощутить всю святость этого места, однако в мавзолее мы впервые увидели, если так можно выразиться, ислам в действии: огромное количество людей — мужчин, женщин, детей — которые объединяются вокруг происходящих в мавзолее религиозных мероприятий. При этом никакого фанатизма нет — напротив, обстановка очень спокойная. Исключением является главная святыня мавзолея — зал, где находится гробница имама Резы: толпы верующих, гроздьями прикладывающихся к гробнице, шум и гам.

3.3. После посещения мавзолея

Пробыв в мавзолее около двух часов и осмотрев там всё, что можно, мы вышли с противоположной стороны, подкрепились чем-то типа пирожка с мясом и купили открытки с видами мавзолея. Затем зашли на местный базарчик и посмотрели ковры, которые, впрочем, нас не очень впечатлили. Потом мы поехали в гости к старшему из наших «гидов». Нас встретили мать и сестра: мать носила платочек и, поздоровавшись, сразу же ушла внутрь дома, в то время как сестра оказалась более общительной. Выяснилось, что все они: сестра с мужем, её брат и их мама пару лет назад ездили в турпоездку в Россию, где побывали в Москве и Петербурге. Нам принесли альбом с фотографиями из той поездки, который мы вместе посмотрели. После просмотра фотографий наступило время легкой трапезы; названия блюд я не запомнил, хотя нам их и называли.

До поезда оставалось уже не очень много времени, и ребята решили свозить нас к мавзолею Фирдоуси. По пути мы заехали на строящийся объект (рис. 3.14), курируемый строительной компанией нашего спутника. Это был малоквартирный малоэтажный жилой дом с в основном возведённой «коробкой», но пока без отделки. Цена в пересчёте на доллары США — порядка тысячи за квадратный метр, однако сюда входит полная отделка помещений: как не сравнить с квартирами в московских новостройках, продающимися в три-четыре раза дороже без какой-либо отделки! Мы даже поднялись на крышу строящегося здания, а когда спустились, то обнаружили, что неподалёку от стройки группа детей устроила игру в футбол (рис. 3.15).

Мавзолей Фирдоуси располагается в пригороде Мешхеда. Сам мавзолей — типичный новодел шахской эпохи (рис. 3.16), по стилистике чем-то напоминающий «сталинский ампир»; впрочем, даже местные туристы и туристки его охотно фотографируют (рис. 3.17). Погуляв там около получаса и посидев в местном кафе, мы обменялись телефонами и поехали обратно в город. При выезде из мавзолея мы приметили нескольких бродячих собак (рис. 3.18); это был едва ли не единственный случай за всю поездку, когда мы видели этих представителей семейства псовых.

Вернувшись в Мешхед, мы поехали на работу к нашим спутникам. Как выяснилось, наши «гиды» много ездили по стране, и нам показали множество фотографий различных архитектурных памятников, сделанных с большим искусством; попадались там и явно провокационные фотографии с несколькими девушками в кадре. К сожалению, времени у нас оставалось уже очень мало, и мы поехали на железнодорожный вокзал (рис. 3.19). Билеты у нас были в разные вагоны (рис. 3.20), так что Мехди пришлось какое-то время побегать, занимаясь пересаживанием других пассажиров. Затем мы попрощались с ним, от всей души поблагодарили их за проведённое с нами время, и поезд отправился.

3.4. В поезде на Йезд

Сразу по заселении в купе мы обратили внимание на одно принципиальное отличие иранских четырёхместных купе от российских: расположение столика. В российских поездах столик находится между противоположными «диванчиками», у окна. Здесь же столик откидывается от стены в центральной части «диванчика», как бы разделяя двух пассажиров, а перед сном убирается обратно. За столиками размещаются телевизионные экраны, по которым постоянно крутят иранские фильмы разной степени идиотизма; к счастью, и звук и изображение можно отключить. На столике размещаются термос с кипятком, чай в пакетиках, йогурт, желе, печенье и тому подобное.

Нашими соседями по купе первоначально были молчаливый мужчина средних лет и молодая девушка. С девушкой мы быстро разговорились: оказалось, что ей 21 год и она изучает право в Йезде, а её отец много времени проводит в России, где у него работа; на мой вопрос относительно наличия в уголовном кодексе Ирана многочисленных калечащих наказаний она поспешила объяснить, что, по её мнению, эти нормы носят номинальный характер и в реальности не применяются. Впрочем, девушку, к её неудовольствию, проводники очень быстро переселили — видимо, подальше от сомнительной мужской компании, и определили на её место молодого парня. Как мы поняли, в Иране половая сегрегация в поездах хотя и присутствует, но не столь строга, как на городских автобусах: если девушка едет одна в купе с тремя посторонними мужчинами, то её, конечно, переведут в другое купе, но если та же девушка едет, например, с матерью, то переселять их скорее всего не будут, если они сами этого не попросят. С мужчиной средних лет мы тоже немного пообщались: оказалось, что его дочь в Йезде «работает в туристической сфере» и готова предложить свои услуги гида. Немного поразмыслив, мы с Александром решили, что управимся и сами, и вежливо отказались. Мы очень устали за прошедший день и практически сразу же после отбоя (около 23 часов) заснули.