8. Пятое мая. Исфахан

8.1. Заселение в гостиницу. Вокруг Пятничной мечети

От Шираза до Исфахана всего восемь часов езды, и в Исфахан мы приехали на рассвете, совершенно не выспавшиеся. Ещё в автобусе я по карте в путеводителе определил, что в районе площади Тахти находится достаточно много недорогих гостиниц, а сама эта площадь расположена сравнительно близко от основных достопримечательностей. Поэтому, выйдя из автобуса и взяв вещи, мы тут же на такси поехали к этой площади. Высадившись там, мы первым делом отправились искать гостиницу Totia, которую путеводитель вовсю нахваливал. Не знаю почему, но таковой гостиницы мы не обнаружили: может, были невнимательны. Неподалёку размещалась определённо неплохая гостиница «Азади», но её расценки — около 600 тысяч риалов за номер в сутки — нас не устроили. После непродолжительной внутренней борьбы мы решили рискнуть и заселиться в расположенную практически на углу площади Тахти гостиницу «Персия». Внешний вид гостиницы не внушал нам особого доверия, однако внутри всё оказалось не так уж страшно, а цена оказалась вполне привычной: примерно 400 тысяч риалов в сутки. Сначала нас поселили в тесный двухместный номер на втором этаже с живописным видом на стройку из окна, однако буквально через пару минут к нам прибежал коридорный с предложением переселиться без какой-либо доплаты в трёхместный номер этажом выше. Когда, наконец, все переселения завершились, мы завалились на кровати и проспали до одиннадцати часов утра.

Проснувшись и приведя себя в порядок, мы отправились гулять по центральному Исфахану. Впрочем, «гулять» — это, наверно, слишком громкое слово, вернее будет сказать: пройтись по городу в соответствии со схемой в путеводителе. Начали мы с того, что прошли от площади Тахти по улице до площади Имама Хуссейна. Немного покрутившись там у офисного здания (рис. 8.1), мы пошли обратно и в строгом соответствии с указаниями в путеводителе свернули направо у российского консульства. Надпись на двери в высокой ограде консульства гласила, что приём российских граждан осуществляется круглосуточно (рис. 8.2), однако мы решили, что сегодня мы туда не пойдём за недостатком времени. Вместо этого мы продолжили двигаться на восток и очень скоро подошли к мечети Хаким. Начало строительства этой мечети датируется примерно 1000 годом, однако от того времени не сохранилось почти ничего. У мечети мы не стали задерживаться и прошли дальше на северо-восток — искать вход в исфаханский Большой базар. Этот вход нам удалось обнаружить только со второй попытки. Никаких табличек или вывесок, просто огромный проём в стене здания, откуда берёт начало одна из многочисленных базарных галерей (рис. 8.3).

В будущем — в Кашане, Тебризе и Тегеране — мы ещё не раз встретимся с базарами, так что здесь будет уместно сказать несколько слов об иранских базарах в целом. Итак, базары в Иране устроены более или менее одинаково и представляют собой системы соединённых между собой крытых галерей с магазинами, размещающимися в боковых альковах. Любой базар секционирован: ковры продаются в одной его части, продукты питания — в другой, ткани — в третьей (кстати, тканями торгуют намного больше, чем готовой одеждой) и так далее. Кроме торговых площадей, на базаре обычно есть места для моления, а кое-где из базара даже можно выйти напрямую в мечеть или медресе (рис. 8.4). Предприятия общепита также присутствуют, однако в очень малом количестве: вероятно, большинство работников предпочитает обедать дома. В обязательном порядке на базаре представлены банки, причём это не какие-нибудь «обменные пункты», а вполне солидные отделения, занимающие внушительные, по базарным меркам, площади (рис. 8.5). Рабочий день на базаре начинается рано, но уже после четырнадцати часов торговая деятельность сильно ослабевает. Как и везде в Иране, цены в большинстве случаев подписаны, торговаться можно, но скидка всё равно будет очень незначительной. Ну а теперь вернёмся в Исфахан.

Внутри базара мы уверенно взяли направление, рекомендуемое «волшебной книжкой» и, к счастью, ни разу не ошиблись. В какой-то момент нам показалось, что базар закончился, однако это было совсем не так: он просто прерывался улицей, перейдя которую мы вновь попали в очередную галерею. Однако идти нам оставалось уже недолго: через несколько десятков метров мы буквально вынырнули к Пятничной мечети. Увы и ах: мечеть была закрыта для посещения. Чтобы убить время до открытия мечети, мы решили пройти немного дальше по маршруту, на улицу Харуние, и затем вернуться обратно.

Сказано — сделано, и через пару секунд мы уже идём по улице на юго-запад. И тут нам пришлось испытать небольшой культурный шок: мы попали на исфаханский птичий рынок. Этот рынок (рис. 8.6) весьма мал и занимает один внутренний двор; внутри, как и полагается, в клетках сидят всевозможные птички, преимущественно сельскохозяйственного назначения. Что же могло нас шокировать, если подобного рода рынки можно встретить и в России, да и в Иране мы отдельных продавцов птиц мы видели и раньше, например в Ширазе? Ответ прост: мы увидели крашеных цыплят. Смотрится это очень своеобразно (рис. 8.7). Шок усилился, когда мужчина средних лет, купивший пяток этих цыплят, без каких-либо эмоций сложил «товар» в обычный полиэтиленовый пакет и пошёл своей дорогой. Вопросы роились в голове. Что всё это значит? Это какой-то особый обычай или их покупают просто для развлечения детей, как игрушку? Как их красят? И что с ними происходит потом? Может, их едят, а может, просто выкидывают на помойку? Эти вопросы, возможно, так и останутся без ответа.

Выйдя с птичьего рынка, мы пошли к улице Харуние (рис. 8.8). Оказалось, что, к сожалению, расположенная на этой улице мечеть Али была закрыта, так что всё, что нам удалось сделать — это пара фотографий. А вот в мавзолей Харуна Вилаята мы смогли зайти без каких-либо препятствий. Купол мавзолея облюбовали пернатые, которые таким образом, очевидно, греются (рис. 8.9). Ещё здесь мы увидели несколько магазинов, торгующих крашеными нитями (рис. 8.10), а также — какое чудо для нас, жителей российского мегаполиса — кузницу (рис. 8.11). К сожалению, на обратном пути к мечети за нами увязалась стайка детей с ярко выраженным синдромом китайской девочки; они отстали от нас, только когда мы перешли улицу.

Вернувшись к Пятничной мечети, мы неожиданно поняли, что нам хочется кушать. Поесть мы решили, «не отходя от кассы», то есть прямо на базаре. После пятнадцати минут поисков мы обнаружили недалеко от входа в мечеть самого простого толка кебабную; впрочем, еда была превосходна. Кебаб здесь подавали на лаваше и ещё подавалась специальная тарелка с зеленью (рис. 8.12). Интересно отметить, что в этой маленькой забегаловке мы были вовсе не единственными европейцами.

Поев, мы вернулись ко входу в мечеть, полагая, что она уже какое-то время открыта. Оказалось, что мы в который раз самонадеянно доверились путеводителю, утверждавшему, что мечеть открывается в час дня. В действительности мечеть в тот день открывалась в 14 часов, и об этом было недвусмысленно написано на табличке при входе. Хм... Ждать ещё почти час? Неохота. Немного посовещавшись, решили мечеть отложить на завтрашнее утро, а сегодняшний день посвятить осмотру площади Имама, армянскому кварталу и знаменитым мостам через реку Заянде. Сказано — сделано, и вот мы уже идём через Большой базар к площади (рис. 8.13). По пути мы ненадолго заглянули в медресе, где посидели на лавочке и обменялись парой фраз с учащимися. Непосредственно на площадь Имама мы вошли через ворота Кейсарие (рис. 8.14), причём произошло это довольно неожиданно — мы думали, что нам нужно будет пройти ещё какое-то расстояние.

8.2. Площадь Имама

На площади Имама мы первым делом отыскали лавочку и присели — после блужданий по базару мы весьма устали. Встав с лавочки, мы решили сначала обойти всю площадь и только потом осматривать мечети и дворец по её периметру. Площадь оказалась для нас «наградой» после не очень успешно проведённой первой половины дня. Проходя площадь с севера на юг, мы не уставали удивляться её красоте и гармоничности архитектурного решения, которое связало воедино огромное пространство (длина площади около пятисот метров, ширина около ста шестидесяти). Это мнение разделяют, очевидно, не только интуристы, коих здесь предостаточно (как, впрочем, и у любого другого объекта, упомянутого в Lonely Planet), но и местные жители, для которых площадь — популярное место отдыха. Мужчины, не страдающие излишними комплексами, не считают зазорным даже залезть в фонтан, чтобы попозировать своим дамам (рис. 8.15). Для людей более строгих нравов предназначаются повозки для катания вокруг площади, которые вызвали у меня стойки ассоциации с buggies амишей (рис. 8.16).

Мечети и дворец на площади открывались для посетителей с 15 часов, так что нам пришлось подождать. Впрочем, ожидание было недолгим и уже очень скоро мы поднимались по лестницам во дворце Али-Капу (рис. 8.17). Потолки и стены этого дворца богато украшены росписью. Преимущественно это растительные орнаменты (рис. 8.18), однако то здесь, то там встречаются и сугубо светские сюжеты. Последние обыкновенно включают в себя отдыхающих на природе привлекательных девушек с молодыми людьми или без оных; на изображениях непременно присутствует кувшинчик с вином (рис. 8.19).

Самое интересное место во дворце — Зал музыкальных инструментов, расположенный наверху. Назван он так потому, что стены и потолок этого зала покрыты искусной резьбой, изображающей всевозможные приспособления для музыкальной игры (рис. 8.20). В то время как другие туристы пытались снимать потолок с рук (рис. 8.21), я попробовал, за неимением штатива, просто класть фотоаппарат на пол объективом вверх и ставить большую выдержку — на мой взгляд, результаты оказались весьма удачными (рис. 8.22). Из зала можно выйти на террасу, откуда открывается изумительный вид на площадь (рис. 8.23, 8.24).

Выйдя из дворца Али-Капу, мы направились к мечети Имама, размещённой у южной оконечности площади (рис. 8.25). На меня лично эта мечеть (рис. 8.26—8.29) не произвела того впечатления, которое я ожидал — возможно, ещё и потому, что в мечети к нам пристала группа подростков лет четырнадцати, которые увидели в этой встрече возможность поржать над иностранными гостями; впрочем, один из подростков явно не был рад такой ситуации и всё время извинялся за своих товарищей. Выйдя из мечети, мы увидели группу иностранных туристов, оживлённо снимавших мечеть на фотоаппараты и видеокамеры (рис. 8.30).

Намного более интересной оказалась мечеть Шейха Лютфаллы, находящаяся к востоку от площади. В отличие от мечети Имама, мечеть Шейха Лютфаллы не имеет никаких внутренних двориков. Войти в основной зал мечети, закрытый куполом, можно через коридор, в начале которого проводится билетный контроль. В этом коридоре всегда людно: собираются туристические группы, народ шушукается и снуёт туда-сюда (рис. 8.31). Непосредственно в мечети ситуация примерно такая же — туристы и туристки, в том числе иранцы, смеются и фоткаются вовсю, словно находятся не в мечети, а на людной улице (рис. 8.32). Впрочем, мечеть действительно очень красива (рис. 8.33). На выходе из мечети мы заметили очередную группу школьниц, которые, очевидно, молились (рис. 8.34).

8.3. Парковые дворцы

Решив, что по площади Имама программа на сегодня выполнена, мы отправились к дворцу Сорока колонн, или Чехель-Сотун (по-персидски چهل ستون, Čehel sotun). Дворец находится внутри небольшого парка, и непосредственно перед зданием сооружён небольшой пруд (рис. 8.35). Фактически дворец весьма невелик, однако снаружи кажется довольно основательным и вместе с тем идеально гармонирующим с окружающей обстановкой. Крыша террасы дворца поддерживается деревянными колоннами, а потолок украшен флористическими мотивами (рис. 8.36).

Купив билеты, мы прошли внутрь дворца. Мама дорогая! Практически сразу у нас возник вопрос: как такое можно публично показывать в исламской стране? Конечно, сцены с девушками мы уже видели во дворце Али-Капу, но всё-таки масштабы там и здесь несопоставимы: где В Али-Капу изображается одинокая девушка — в дворце Сорока колонн будет изображена целая веселящаяся компания (рис. 8.37). «Светскость» и даже некоторая приземлённость тем поражает (рис. 8.38—8.40); особенно удивительно, что на ряде фресок у девушек акцентированы груди (рис. 8.41). Этот дворец остался одним из наиболее ярких впечатлений от всего дня, хотя в нём мы провели сравнительно немного времени.

Когда мы выходили из дворца, к нам обратилась женщина из местных с просьбой сфотографировать её с семьёй на их фотоаппарат. Мы с удовольствием выполнили просьбу. Рядом с дворцом располагался музей естественной истории, который заинтересовал нас не столько скульптурой динозавра, сколько оригинальным способом укрепления стены здания (рис. 8.42). Впрочем, посещать музей мы не планировали и просто пошли дальше, к дворцу Хешт-Бехешт.

Дворец Хешт-Бехешт расположен также в парке, посреди деревьев. Несмотря на громкое название, дворец правильнее назвать павильоном (рис. 8.43) — он очень невелик в размерах. Росписи здесь почти не сохранились (рис. 8.44), и мы смогли только оценить общее пространственное решение здания, создающее чувство уединённости, камерности.

8.4. Армянский квартал и мосты через реку

Выйдя из дворца, мы прошли мимо высокой стены медресе Чехар-Баг и вскорости вышли на улицу с оживлённым движением. Поймав такси, мы объяснили водителю, что нам нужно к армянской церкви (по-персидски کلیسای وانک, Kelisa-ye Vânk). Водитель, похоже, прекрасно нас понял — уже через 15 минут мы были в армянском районе Джульфа (интересующихся происхождением названия отсылаю к справочной литературе) как раз перед входом в церковь. Посещение церкви платное; на фотографирование требуется доплата, от чего мы отказались. Сама церковь, построенная в первой половине XVII века, характеризуется любопытным сочетанием христианской и исламской стилистики (рис. 8.45). Росписи внутри церкви чрезвычайно любопытны, отличаясь живостью и реалистичностью изображённых сюжетов из божественной истории, однако точно датировать эти росписи мы не смогли; для XVII века, во всяком случае, они выглядят слишком современно. На территории церкви также размещается музей с достаточно пёстрой экспозицией: от предметов христианского культа и армянских рукописных книг до документов, посвящённых геноциду армян в Османской империи. В этом музее мы пробыли около получаса.

Сразу после выхода из собора Александр заприметил небольшое кафе, и, не успел я и глазом моргнуть, уже занял там место. Мне пришлось покориться неизбежному и составить компанию моему товарищу, который явно соскучился по «европейским» кафе и уже заказал кофе с кусочком торта. Ублажив вкусовые рецепторы, мы пошли гулять по армянскому кварталу. Эх... Джульфу при известной доле фантазии можно назвать уголком Европы в Исфахане. Другие люди, другие дома, другой антураж — всё это чувствуется, хотя не обязательно лежит на поверхности (рис. 8.46). А как вам, например, магазин одежды под названием South Park (рис. 8.47)? Удивительно, но факт — за всё время пребывания здесь мы ни разу не столкнулись с уже порядком надоевшим вопросом Hello, where are you from? Кстати, наш путеводитель утверждал, что в районе имеется ещё как минимум две церкви, которые «иногда» открыты для посторонних. По всей видимости, мы не попадали в желаемый интервал — нам оставалось только фотографировать купола церквей за высоченными глухими оградами (рис. 8.48).

В витрине одного из магазинов в армянском квартале мы заметили настоящий российский шоколад в плитках (рис. 8.49). Правда, покупать его мы не стали, а вместо этого купили у уличного продавца съедобных зелёных штучек. Впервые эти округлые плоды зелёного цвета размером с небольшие сливы мы заметили, вероятно, ещё в первый день нашего пребывания в Иране, в Тегеране. У меня сразу же появилось сильное желание отведать таинственный фрукт, но всё как-то не получалось, к тому же я немного побаивался: вдруг будет расстройство кишечника? Однако тут я решил рискнуть: мы проходили мимо большого лотка, где кроме съедобных зелёных штучек ничего не продавалось, и они выглядели слишком соблазнительно, чтобы отказаться от покупки.

Прошло немного времени, и как-то незаметно мы вышли из армянского квартала (рис. 8.50). По дороге к реке мы прошли мимо небольшого здания — вероятно, культурного центра — где проводилась выставка фотографий, однако у нас уже не было времени разбираться в том, что именно здесь выставляется, тем более что пояснений на английском не было (рис. 8.51). Был вечер, и когда мы дошли до набережной, уже стемнело. Оказалось, что о «реке» говорить можно скорее в сослагательном наклонении: русло почти пересохло, а то, что осталось, правильнее назвать лужами. Сфотографировав абстракционистскую скульптуру человека (рис. 8.52), мы пошли по южному берегу и вскорости приблизились к знаменитому мосту Тридцати трёх арок (мосту Си-о-Се). На набережной то здесь, то там встречались группы людей, наслаждающихся вечерней прохладой (рис. 8.53); кое-где даже устраивали пикник. Возможно, я не прав, но ярко подсвеченный мост прожекторами мост издалека смотрится более выигрышно, чем вблизи, как бы маня к себе. На мосту оказалось людно; большинство, конечно, просто переходит с одного берега на другой, однако есть и «туристы», которые праздно проводят время, фотографируясь или выглядывая из арок моста наружу (рис. 8.54). По мосту мы перешли на северный берег и пошли дальше на восток.

Пройдя мимо построенного в наши дни моста Фирдоуси (рис. 8.55), мы приблизились к мосту Чуби (рис. 8.56). Так как проход по верху моста был закрыт, мы решили пройти снизу — «под» мостом, по бетонному основанию. Для этого нам пришлось перелезть через небольшие ограждения, однако всё закончилось благополучно, и мы опять очутились на южном берегу. Учитывая, что на уровне основания моста оборудованы служебные помещения с окнами, можно сделать невесёлый вывод о том, что уровень воды в Заянде даже весной крайне незначителен. Третий мост, Хаджу, отличался от двух предыдущих исторических мостов ахитектурно выделенной центральной частью (рис. 8.57), доступ куда, впрочем, был закрыт. Вернувшись по этому мосту на северный берег, мы после непродолжительной дискуссии решили, что за сегодня уже достаточно находились и решили вернуться к гостинице на такси, а не пешком. Взять такси не составило никакого труда, и очень скоро мы уже были около нашего «дома».

В номере я затеял большую стирку: за время поездки скопилось порядочное число белья. Спать мы легли на удивление поздно — примерно в полпервого ночи. Утром я с грустью обнаружил, что почти ничего из застиранного не высохло. Ну что же, у нас был ещё один день и одна ночь перед отъездом из Исфахана.