Дорожные записки об Иране. Двухнедельное путешествие весной 2009 года

Фёдор Куликов-Костюшко, апрель 2010 года

Введение

В Иран я хотел поехать уже давно. Впервые об Иране я прочитал в книжке про вольные путешествия ещё в 2001 году. После прочтения этой книги и многих других публикаций было понятно, что расхожие представления об Иране как о дикой стране с тёмными, забитыми, с головы до пят закутанными в паранджу женщинами и бородатыми мужчинами с автоматами беспочвенны. Однако более-менее реальные планы относительно поездки в Иран у меня появились только в 2008 году. Окончательное решение — «ехать» — было принято после того, как в Иран со своим другом съездила моя знакомая по университету. Ездили они по Ирану «дикарями», то есть никакого предварительного бронирования гостиниц, билетов и прочего не было. Я подумал: чем, а я хуже?

Справедливости ради нужно отметить, что «организованную поездку» я в принципе не исключал. Однако знакомство с предложениями российских турагентств повергло в шок: за недельный тур запрашивали почти полторы тысячи долларов без авиабилетов, за двухнедельный — и того дороже. В иранских конторах типа key2persia.com такой жадности не наблюдалось, однако отвечали на мои письма крайне медленно. В итоге я решил особо не дёргаться и спокойно готовиться к самостоятельной поездке.

Поскольку визу на пятнадцать дней граждане России могли получить в Иране по прибытии, одна из традиционно наиболее сложных проблем снималась. Попробую перечислить оставшиеся.

1. Попутчики. После проведения интенсивной агитационной кампании среди знакомых и знакомых единственным человеком, который решился ехать в Иран, оказался мой друг Александр. Все остальные отказывались (или даже сначала соглашались, но потом отказывались) под разными предлогами, среди которых наиболее частыми были: «Нет денег», «Нет времени», а также подразумевавшееся «Мама запретила». Я рассчитывал скорее на компанию из трёх-четырёх человек, но два человека — уже лучше, чем один.

2. Деньги. С собой у нас были евро и доллары США, исключительно в наличной форме, купюрами различного достоинства (от пяти до ста евро, от одного до ста долларов); я старательно распихал наличность по сумкам, кошельку и потайным карманам. Суммы брались с очень больши́м запасом, так что по возвращении в Россию денег от поездки осталось довольно много. К слову сказать, доллары в Иране берут более охотно, чем евро, так что брать с собой много евро смысла нет.

3. Авиабилеты. Как показалось лично мне, если ставится задача купить самые дешёвые авиабилеты, то наиболее надёжный вариант — обратиться в «Иранские авиалинии», что я и сделал (представительство в Москве находится у станции метро «Октябрьская»). В «Аэрофлоте» и «Азербайджанских авиалиниях» минимальные цены, в общем, близки к ценам «Иранских авиалиний», однако имеются сложности с покупкой билета при отсутствии загранпаспорта (а Александр как раз его менял и действующего загранпаспорта на момент покупки билета у него не было), в то время как в «Иранских авиалиниях» номер документа, удостоверяющего личность, никого не волнует. С другой стороны, «Азербайджанские авиалинии» могут быть интересны тем, кто хочет сделать остановку в Баку на день-два (рейс Москва — Тегеран этой авиакомпании делает там промежуточную остановку, и доплата за то, чтобы остановиться там не на несколько часов, а на один-два дня, мизерная).

4. Страховка и бронирование гостиницы на первый день пребывания в Иране. Насчёт первого пояснять, я думаю, не нужно (страховые полисы оформляет, например, «Ингосстрах»), что же касается второго, то стоимость бронирования иранских гостиниц в Москве заоблачная, наценка от цены, которую пришлось бы заплатить при заселении с улицы, — минимум 25%, но я решил всё же пойти на такие расходы.

5. Сборы. После непродолжительной внутренней борьбы я решил последовать примеру Александра и ехать в Иран не с чемоданом на колёсиках, а с рюкзаком. На всю поездку (если не считать покупку ковра и тяжёлых подарков) мне хватило сравительно небольшого 45-литрового рюкзака. Вещей я брал по минимуму и не ошибся.

6. Машрут путешествия. Кое-что было понятно сразу: поездка будет продолжительностью две недели или чуть меньше, мы обязательно посетим Тегеран (а как же иначе), Мешхед, Йезд, Шираз и Исфахан. Далее возникалы вопросы, которые можно было свести к следующему: 1) имеет ли смысл ехать в Керман для выезда с ночёвкой в пустыню? 2) стоит ли на один-два дня посетить остров Киш либо Кешм, в особенности для пляжного отдыха? 3) заезжать ли в Тебриз в конце путешествия? В итоге на первые два вопроса мы ответили отрицательно, на третий — положительно.

7. Родственники. Это была основная проблема: представления моих родственников, да и родственников Александра об Иране вполне соответствовали «общепринятым» в России. Пришлось выслушать массу невероятных утверждений относительно нашей незавидной судьбы в Иране, приводить которые здесь нет смысла, а также активно сопротивляться попыткам заставить сдать билеты и отказаться от поездки. Однако в итоге родственники смирились с неизбежным.

1. Двадцать восьмое апреля. Вылет из Москвы. Тегеран

1.1. Вылет из Шереметьева

Итак, утром 28 апреля 2009 года мы прибыли в аэропорт Шереметьево, откуда отправлялся наш самолёт рейса IR 742 Москва — Тегеран. Последний раз я был в Шереметьево в 2005 году и обратил внимание на изменения к худшему. Я имею в виду площадь перед терминалом: это ж надо было додуматься перегородить её железнодорожной станцией! Если раньше после последнего поворота открывался вид на выразительное здание терминала «Шереметьево 2», то теперь всё, что мы видим — это уродливое здание станции. Впрочем, перегораживать площади разного рода эстакадами стало в Москве уже своего рода традицией, так что не будем об этом.

Таможенный контроль, регистрацию на рейс и паспортный контроль мы прошли без особенностей. Предполётный же досмотр в Шереметьево проводится по новомодной технологии: с помощью микроволновых сканеров, работающих в миллиметровом диапазоне длин волн. Процедура следующая: «подопытный» заходит внутрь вертикального цилиндра и поднимает руки, а затем блок сканирующих устройств делает неполный оборот по периметру этого цилиндра. Западные СМИ в основном озабочены тем, что это чудо-устройство позволяет «раздевать» людей... однако мы прошли данную процедуру столь же кротко, как и все остальные. Ожидая начала посадки в самолёт, погуляли по дьюти-фри в транзитной зоне и поразились дороговизне.

Сам полёт прошёл нормально. Самолёт — обыкновенный Ту-154М, из «иранского» — только специфическая форма у стюардесс: чёрная и полностью закрывающая волосы. Кормили нас неплохо: салатик, кекс, булочки, на горячее куриное блюдо с картофельным гарниром, йогурт, а запивать всё это полагалось «национальным иранским» напитком — «Зам-зам-колой».

1.2. Аэропорт имени имама Хомейни

Приземлились мы в этом аэропорту без неожиданностей, и уже при приземлении обратил на себя ландшафт: песок, песок и ещё раз песок, лишь местами разбавленный зелёными насаждениями (рис. 1.1). Посадочные рукава в аэропорту есть, но по неизвестным причинам нас везли от самолёта до здания аэропорта на автобусах. После попадания внутрь аэропорта иранцы быстро прошли паспортный контроль, в то время как мы и ещё несколько россиян занялись получением визы по прибытии.

Процесс получения визы следующий: в окошке дают анкетку из нескольких пунктов, ты её заполняешь, затем оплачиваешь в соседнем окошке, где сидит банковский работник, визовый сбор (50 евро) и протягиваешь анкетку и квитанцию об оплате, а также паспорт в первое окошко (во многих источниках указывается, что также нужны две фотографии и подтверждение наличия билета на обратный выезд, однако этих документов у нас никто не спросил). Через какое-то время выкрикивают твоё имя и отдают паспорт; мы ждали полчаса. В визе указывается твоё имя, записанное по-персидски; все сроки в визе обозначаются как по григорианскому, так и по иранскому календарю. Нужно сказать, что иранцы напортачили с моей фамилией: она у меня двойная, однако записана была почему-то только первая её часть. На мои вопросы иранцы только отмахнулись: мол, это не имеет никакого значения. После получения визы мы быстро прошли паспортный контроль, забрали вещи (их уже выложили с багажной ленты) и прошли мимо откровенно скучающих таможенников, которые запретили нам выкладывать вещи на траспортёр интроскопа и сказали, чтобы мы проходили так.

Здесь уместно сказать несколько слов о сотовой связи в Иране. Уже до поездки мы знали, что для абонентов предоплаченных тарифных планов «Мегафона» роуминг в Иране закрыт; однако телефоны с SIM-картой «МТС» должны были работать при наличии соответствующих подключённых услуг. Тем не менее, за всю поездку мой телефон с «симкой» от МТС смог зарегистрироваться в иранской сети только один или два раза. К счастью, в зоне прилёта аэропорта стоят специальные будки с бесплатным доступом в интернет, откуда мы смогли отправить сообщения в Москву о нашем успешном прилёте.

В нетранзитной зоне аэропорта мы без проблем поменяли валюту (кстати, что курсы валют в Иране в разных обменниках очень близки) и затем, воспользовавшись помощью девушки, сидевшей под вывеской «Такси», взяли машину до гостиницы. Как мы поняли, функция девушки заключалась в «отводе за ручку» иностранных гостей к таксистам и объяснении последним, куда нужно ехать; однако у нас в гостиничном ваучере даже не был указан адрес, так что нам пришлось искать её в центральном Тегеране (рис. 1.2) едва ли не вместе с таксистом. От аэропорта до города ехать около 30 километров. Уже тогда мы обратили внимание на то, что Тегеран окружён горами, что представляет собой очень красивое зрелище. Среди этих гор я опознал вулкан Демавенд, о чём спросил у таксиста — тот ответил мне утвердительно.

1.3. Гостиница Parasto

Наша гостиница в Тегеране называлась Parasto, и туда мы прибыли, когда уже почти стемнело. В гостиницу мы заселились без особых проблем, если не считать того, что я ухитрился засунуть свой паспорт в задний карман штанов и долго его искал прямо на стойке администратора. Номер произвёл на нас благоприятное впечатление; особой обшарпанности мы не заметили, всё чистое и сравнительно новое. Мы сильно устали с дороги и поэтому, заселившись в номер, в этот день никуда не выходили, а достаточно быстро легли спать.

2. Двадцать девятое апреля. Тегеран (продолжение)

2.1. Завтрак в гостинице

Утром нам предстояло познакомиться со гостиничным завтраком по-ирански. В Parasto этот завтрак выглядел следующим образом: огромные листы лаваша и булочки, на которые полагалось намазывать масло, морковный джем и мёд. В качестве напитков предлагались чай, молоко и некая жидкость оранжевого цвета (назвать это хотя бы напитком сложно). Обслуживание — по принципу шведского стола. Не могу сказать, что я в восторге от подобного ассортимента, однако же всё оказалось сытным.

2.2. Как мы подключали телефон и ездили на железнодорожный вокзал

Позавтракав, мы вышли на улицу. Периодически прекращаясь, шёл небольшой дождь. Практически сразу мы наткнулись на ресторан с ласкающим русский слух названием «Надери» (рис. 2.1). Чуть дальше размещалась самая настоящая «русская» парикмахерская (рис. 2.2). Подивившись таким чудесам, решили идти дальше.

Нашей первой целью была площадь Имама Хомейни, где, по данным, полученным из интернета, находился офис компании мобильной связи MTN Irancell. Несомненным достоинством этой компании является низкая цена подключения (около 80 тысяч риалов), если сравнивать с «первым» иранским операторов — MCI (около 300 тысяч риалов), недостатком — низкое качество связи (как у «Мегафона» в годы его юности) и частые отказы в установлении исходящих международных соединений, однако об этом мы ещё не знали. Впрочем, мы не знали и другого, самого главного, — что на деле точка продаж MTN Irancell располагается не на самой площади, которую мы несколько раз переходили в разных направлениях, а в подземном переходе, у входа на станцию метро. Точка продаж MTN Irancell была в итоге обнаружена совершенно случайно, когда мы, раздосадованные, уже хотели уехать на метро с площади. Подключали нас две миловидные девушки, подключали достаточно долго, но в конце концов наши совместные усилия увенчались успехом и мы наконец-то смогли позвонить в Москву (тарифы гуманные, 5-6 тысяч риалов за минуту разговора). Интересно отметить, что здесь, в конторе MNT Irancell, мы впервые смогли убедиться в любви иранцев к золотым рыбкам. Выглядело это следующим образом: прямо на столе стоял цилиндрический сосуд с водой, в котором зачем-то болталось яблоко, а чуть ниже в этом сосуде одиноко плавала золотисто-оранжевого цвета рыбёшка (рис. 2.3). В дальнейшем бассейны с золотыми рыбками встречались нам повсеместно; такие бассейны, в частности, считаются обязательным атрибутом любого традиционного жилого дома.

Успешно подключившись, мы поехали на метро на вокзал. Метро (рис. 2.4) нам понравилось: чистое, красивые станции и поезда. Из семи вагонов состава два (первый и последний) предназначаются для женщин, в остальных могут ехать и женщины и мужчины (хотя реально женщин мы там видели только в сопровождении родственников-мужчин). Однако тут судьба сыграла с нами злую шутку: выйдя из метро и увлёкшись наблюдением за поливалкой, орошающей скамейку (рис. 2.5), мы повернули не в ту сторону и, вместо того чтобы пойти к железнодорожному вокзалу, пошли прямо на юг и прошли расстояние, соответствующее двум перегонам метро. Позже мы поняли, что совершили большую ошибку и что надо было сразу брать такси, тем более что стоит оно в Иране копейки. Однако были и плюсы: мы посмотрели, что из себя представляют бедные южные кварталы Тегерана (рис. 2.6, 2.7). Вернувшись на метро к исходной точке с поливалкой, мы подошли к выбору направления более ответственно и через какое-то время добрались до железнодорожного вокзала Тегерана.

Про архитектуру вокзала (рис. 2.8) достаточно много написано, например, в «Википедии», так что не буду повторяться, тем более что нашей целью на вокзале было не смотреть барельефы, а купить билеты на отходящий вечером поезд Тегеран — Мешхед. Однако с этим ничего не вышло. Как выяснилось, в Иране на вокзалах, как правило, продаются только билеты на поезда, отходящие в тот же день; заранее же купить билеты можно только в специализированных кассах вне вокзала. Так вот, на вокзале, куда мы с таким трудом добрались, мы обнаружили у касс огромную аморфную очередь, заполнявшую весь зал на втором этаже; после непродолжительных раздумий мы решили в этой очереди не стоять, а попробовать сунуться в кассы предварительной продажи — вдруг там что-то осталось. Эти кассы расположены недалеко от вокзала (нужно пройти сто-двести метров на север), однако и там нас ждало разочарование: билетов не было не только на сегодня в сообщении Тегеран — Мешхед, но и на завтра в сообщении Мешхед — Йезд. Времени до расчётного часа в гостинице (14:00) оставалось уже очень мало, так что мы взяли такси, вернулись в гостиницу и выселились оттуда. Рюкзаки решили таскать на себе, а не оставлять в гостинице. Перед выселением мы попросили администратора узнать, когда отправляется последний автобус в Мешхед: он сделал несколько звонков и сообщил нам, что последний автобус до Мешхеда отправляется в 18:30 с Восточного автовокзала.

2.3. Российское консульство и прогулки по улице Исламской Революции

Одной из первых задач было встать на консульский учёт в российском консульстве в Тегеране. С этой задачей у нас не заладилось: мы ухитрились полностью обойти обнесённую высоченным забором территорию российского посольства (которое было расположено очень близко от гостиницы) и лишь потом поняли, что российское консульство располагается не внутри посольства, а в неприметном здании на противоположной стороне улицы — и, по закону подлости, сегодня приём граждан не осуществляет (мы на всякий случай подёргали за ручки входной двери, но безрезультатно). Возможность сфотографировать располагавшуюся рядом за высоким забором армянскую церковь (рис. 2.9) послужила нам лишь малым утешением.

От российского консульства было уже достаточно близко до улицы Исламской Революции (по-персидски انقلاب اسلامی Enqelâb-e Eslâmi). Дойдя до неё, мы увидели нечто, повергшее меня в состояние глубокой задумчивости: выделенные полосы для автобусов. Это не просто какие-то полосы на проезжей части, кое-как отделённые разметкой, — напротив, видно, что городские власти подошли к вопросу очень ответственно. Итак, центральная часть проспекта Революции отделена от боковых проезжих частей для частного транспорта заборами, которые прерываются только на перекрёстках. Эти заборы огораживают две полосы, для движения автобусов в обеих направлениях. Сами автобусы сделаны имеют левостороннее расположение дверей. Благодаря этому остановки островные, а не боковые (рис. 2.10). Вход на посадочные платформы огорожен, полагается прикладывать смарт-карту или опускать бумажный билетик в урну (в первый раз мы, по неопытности, этого не сделали, но контролёр дал нам понять, чтобы мы проходили так и не загораживали проход). В автобусе для мужчин и женщин предназначаются разные двери (рис. 2.11) и места в салоне; кое-где места отделены только пространственно, кое-где — поставлены дополнительные горизонтальные штанги, разделяющие мужскую и женскую части. При этом женская часть в два-три раза меньше мужской, однако плотность населения в первом приближении одинаковая в обоих «половых отсеках». Впрочем, что-то я увлёкся описанием тегеранских автобусов...

Итак, мы доехали на автобусе по выделенной линии до Восточного автобусного вокзала. Тут мы, не обращая внимание на зазывал, громким голосом сообщающих об отходящих автобусах, прошли к вокзалу, со второй или третьей попытки нашли нужный «отсек» (в Иране на автобусных вокзалах всегда представлено несколько автобусных компаний, и каждая продаёт билеты отдельно от других, а её кассы — а кое-где, как на Восточном автовокзале в Тегеране, и залы ожидания — пространственно обособлены) и купили два билета до Мешхеда. Меня приятно удивило, что на автобусных билетах поля подписаны на двух языках (рис. 2.12) — и это в то время, когда даже железнодорожные билеты у нас не всегда могут похвастаться этим!

Купив билеты, мы поехали обратно к центру города всё на том же автобусе. Находясь в автобусе, мы увидели умилительную сцену: разносного торговца. Если в Москве торгуют в основном всякой мелочёвкой, типа ручек или стеклорезов, в Тегеране не мелочатся и предлагают сразу отрезы ткани. Делается это просто: мужчина-торговец (а надо сказать, что женщин-продавцов в Иране можно найти преимущественно в магазинах и отделах, торгующих сугубо женскими товарами типа нижнего белья) заходит в мужскую секцию автобуса, подходит к штанге, отделяющей мужской отсек от женского, и начинает вовсю рекламировать свой товар, попутно его демонстрируя (рис. 2.13). К сожалению, в нашем случае товаром никто не заинтересовался, так что рассказать, что происходит дальше, я не смогу. За окном автобуса тоже происходили интересные вещи: я смог сфотографировать местного «гаишника» в момент исполнения должностных обязанностей (рис. 2.14), а также вид улицы в целом (рис. 2.15).

Доехав до площади Фирдоуси, мы вышли из автобуса и, после непродолжительной беготни по площади, решили покушать в малоприметной забегаловке, которую, вероятно, лучше всего определить как «багетная». Ничего не зная о размере блюд, мы заказали три «гамбургера» (со слов хозяина), которые на деле оказались огромной величины багетами с начинкой из мяса и овощей, а также пиццу средних размеров. Всё было вкусно, однако из общества чистых тарелок пришлось выйти: съесть всё не было никакой возможности.

Ещё в Москве у меня была мысль: обязательно посетить Тегеранский университет. Ради удовлетворения этой прихоти мы опять сели на наш любимый автобус и поехали по улице Исламской Революции дальше на запад. Мы вышли у западной оконечности территории университета и пошли обратно, поглядывая по сторонам в поисках ворот. Однако, похоже, учебный день уже закончился и толп выходящей из университетского «КПП» молодёжи мы не застали, а «просто так» решили не соваться, тем более что и времени не было. Пришлось ограничиться фотографированием парня на велосипеде, флиртующего одновременно с двумя девушками (рис. 2.16), а также одного из многочисленных книжных магазинов (рис. 2.17), садиться на всё тот же автобус и ехать обратно на вокзал.

2.4. В автобусе Тегеран — Мешхед

На вокзал мы приехали и в автобус погрузились без приключений. Нам достались первые места с хорошим обзором (впрочем, так оно потом будет всегда, поскольку мы почти всегда брали билеты на автобус заранее, в то время как 95% местных делает это за 10-20 минут до отправления). Первой неожиданностью стала раздача пассажирам стюардами (которые всегда имеются в иранских автобусах, причём обычно более одного человека) пайков, состоящих из сока, бисквита и вафель с двусмысленным названием «Саша» (рис. 2.18). С соком вышла неувязка: мы долго не могли понять, где место для прокола пакета с соком трубочкой, однако оказалось, что сок прокалывается ею в произвольном месте (рис. 2.19). Выезд из города несколько затянулся из-за пробки, и когда мы проезжали один из многочисленных придорожных ларьков, я даже смог сфотографировать установленный в нём гигантских размеров самовар (рис. 2.20). По пути мы несколько раз останавливались: один раз меняли колесо (рис. 2.21), второй раз для непродолжительного отдыха, ещё одна остановка, которую я запомнил, была в Себзеваре уже сравнительно недалеко от Мешхеда (рис. 2.22). После Себзевара одним из наиболее интересных объектов на дороге оказались ветряные электрогенераторы.

3. Тридцатое апреля. Мешхед

3.1. Прогулка от автовокзала к железнодорожному вокзалу

Поболтавшись минут пять на автовокзале (рис. 3.1) и даже попробовав воспользоваться компьютерным терминалом, который дал нам столь же точную, сколь и бесполезную справку о том, как пройти к железнодорожному вокзалу (рис. 3.2), мы решили идти туда, руководствуясь исключительно Lonely Planet. Сейчас я думаю, что было бы разумнее взять такси, однако тогда, на третий день пребывания в Иране, нам ещё не надоело преодолевать большие расстояния на своих двоих. По пути к нам пристал молодой человек в футболке приятного фиолетового цвета и со страстным желанием общаться. Вопросы были вполне традиционные: откуда мы, нравится ли нам в Иране и т. п. После пары кварталов молодой человек встретил своего брата и ещё одного парня, мы с ними поздоровались, тут же попрощались и пошли своей дорогой — то есть к вокзалу.

Идя по улицам Мешхеда (рис. 3.3), мы обратили внимание на большое количество всевозможных магазинов по продаже автотоваров и ремонтных мастерских. Ещё одна интересная черта города: квадратные канализационные люки (рис. 3.4). А один повстречавшийся нам на улицах Мешхеда дом, клиновидный в плане (рис. 3.5), вполне мог бы послужить экспонатом для Кунсткамеры, быть он немного меньше по размеру. Удивительные названия продолжали преследовать нас: на улице, по которой мы шли, нами был обнаружен отель «Зарин» (рис. 3.6). Среди других «артефактов», замеченных нами, стоит упомянуть прежде всего строящуюся мечеть — её неотделанные железобетонные купол и минареты смотрелись весьма любопытно (рис. 3.7). Ещё наше внимание привлекли периодически попадающиеся на улице клетки с чирикающими пташками (рис. 3.8). Как мы потом убедимся, держать домашних птичек — чрезвычайно распространённая практика в Иране. Наконец, мы несколько раз проходили мимо крупных торговых центров, куда, впрочем, не заходили; один из входов в такой центр я сфотографировал (рис. 3.9). Кстати, специфически мешхедская черта — более строгие одежды у женщин: тут таких вольностей, как в Тегеране, никто себе не позволяет.

В дороге мы в какой-то момент немного заблудились и взяли западнее, чем следовало, но в итоге всё же нашли правильный путь. В этом нам очень помогла карта Мешхеда на персидском, которую мы купили со второй попытки: сначала мы сунулись в солидный книжный магазин, однако оказалось, что это был специализированный магазин религиозной литературы, где никаких карт, естественно, не было, и лишь потом нам удалось купить — используя наглядные жесты и повторение слова map — карту в небольшом магазинчике.

Организация пешеходного перехода на улице, пересекающей привокзальную площадь, нас несколько удивила: вместо подземного перехода устроен надземный, но не простой, а с эскалатором. Сам вокзал имеет отдельные входы для мужчин и женщин, однако на деле на половую маркировку никто не обращает внимание (рис. 3.10), тем более что внутри вокзала никакой половой сегрегации не наблюдается. Практически сразу после нашего входа в здание вокзала на нас обратили внимание два молодых иранца, которые, как водится, решили с нами познакомиться. Поначалу они приняли нас за немцев; наше пояснение, что мы русские, вызвало у них бурный восторг. Очень быстро мы разговорились; ребята оказались очень приятными людьми. Мы объяснили нашу ситуацию: хотим уехать сегодня вечером поездом в Йезд, и наши иранцы тут же энергично взялись за решение этой проблемы. Как оказалось, в вокзальной кассе билетов нет, однако они есть в турагентстве на противоположной стороне привокзальной площади. По телефону билеты были забронированы, и мы вчетвером отправились туда их выкупать. По билетам места были в разных вагонах, однако наши спутники заверили, что проблем не будет и они организуют обмен мест.

Наши собеседники оказались очень разговорчивыми людьми. Старший объяснил, что он архитектор, работал в США, был и в других странах; младший, Мехди, был его студентом в местном вузе. От них мы, между прочим, узнали, что в Иране молодым людям не выдают загранпаспорта, пока те не отслужат в армии: Россия в этом смысле оказывается передовой страной. Парни, конечно, расстроились, когда узнали, что мы только сегодня приехали и Мешхед и сегодня же уезжаем, и решили на оставшиеся несколько часов «взять над нами шефство», на что мы  согласились.

3.2. В мавзолее имама Резы

Первым и основным пунктом нашей программы в Мешхеде был мавзолей имама Резы. Туда мы поехали на машине (принадлежавшей кому-то из наших спутников), и поначалу мы довольно долго кружили в окрестности мавзолея, пытаясь подъехать к нему с какой-то особой точки. В результате мы смогли посмотреть на старые кварталы Мешхеда — они, к сожалению, сейчас активно сносятся и перестраиваются, чему мы и стали свидетелями — однако доехать до нужной точки нам так и не удалось, так что в итоге мы просто оставили машину в подземной автостоянке под мавзолеем (эта подземная автостоянка и комплекс связанных с ней подземных дорожных развязок производит неизгладимое впечатление, Лужкову такие масштабы и не снились) и пошли в мавзолей (рис. 3.11—3.13). Все вещи перед входом полагалось сдать в бесплатные камеры хранения, что мы и сделали.

В исламских культовых сооружениях следует ходить без обуви (в носках можно); холодных полов бояться не надо, так как везде расстелены ковры. Размеры мавзолея, естественно, вносят свои коррективы в эти норму, и по внутренним дворикам можно ходить в ботинках, однако их всё же следует снимать, когда входишь в помещение или садишься на ковёр. К слову сказать, пока мы сидели на ковре в одном из многочисленных внутренних двориков, наши спутники также решили помолиться; осталось, правда, неизвестным, действительно ли они являются ревностными приверженцами принципа пятикратного совершения намаза, или же просто воспользовались подвернувшимся случаем.

Что можно сказать про мавзолей имама Резы? Мавзолей расположен на огромной территории и постоянно достраивается; наши собеседники пытались нам рассказывать про архитектурные особенности той или иной части мавзолея, но мы почти ничего не запомнили. Больше всего, пожалуй, нас поразили очень своебразно сделанные стены и потолки в некоторых внутренних помещениях: почти всё покрыто зеркалами, что создаёт ощущение бесконечности. Мавзолей является одной из главных святынь шиитского ислама: в год его посещает свыше двадцати миллионов паломников. Мы как христиане (в исламских странах не следует говорить о своём агностицизме или атеизме, поскольку это вызовет поток исламской агитации; в то же время признание в том, что ты христианин, принимается с уважением), конечно, не могли ощутить всю святость этого места, однако в мавзолее мы впервые увидели, если так можно выразиться, ислам в действии: огромное количество людей — мужчин, женщин, детей — которые объединяются вокруг происходящих в мавзолее религиозных мероприятий. При этом никакого фанатизма нет — напротив, обстановка очень спокойная. Исключением является главная святыня мавзолея — зал, где находится гробница имама Резы: толпы верующих, гроздьями прикладывающихся к гробнице, шум и гам.

3.3. После посещения мавзолея

Пробыв в мавзолее около двух часов и осмотрев там всё, что можно, мы вышли с противоположной стороны, подкрепились чем-то типа пирожка с мясом и купили открытки с видами мавзолея. Затем зашли на местный базарчик и посмотрели ковры, которые, впрочем, нас не очень впечатлили. Потом мы поехали в гости к старшему из наших «гидов». Нас встретили мать и сестра: мать носила платочек и, поздоровавшись, сразу же ушла внутрь дома, в то время как сестра оказалась более общительной. Выяснилось, что все они: сестра с мужем, её брат и их мама пару лет назад ездили в турпоездку в Россию, где побывали в Москве и Петербурге. Нам принесли альбом с фотографиями из той поездки, который мы вместе посмотрели. После просмотра фотографий наступило время легкой трапезы; названия блюд я не запомнил, хотя нам их и называли.

До поезда оставалось уже не очень много времени, и ребята решили свозить нас к мавзолею Фирдоуси. По пути мы заехали на строящийся объект (рис. 3.14), курируемый строительной компанией нашего спутника. Это был малоквартирный малоэтажный жилой дом с в основном возведённой «коробкой», но пока без отделки. Цена в пересчёте на доллары США — порядка тысячи за квадратный метр, однако сюда входит полная отделка помещений: как не сравнить с квартирами в московских новостройках, продающимися в три-четыре раза дороже без какой-либо отделки! Мы даже поднялись на крышу строящегося здания, а когда спустились, то обнаружили, что неподалёку от стройки группа детей устроила игру в футбол (рис. 3.15).

Мавзолей Фирдоуси располагается в пригороде Мешхеда. Сам мавзолей — типичный новодел шахской эпохи (рис. 3.16), по стилистике чем-то напоминающий «сталинский ампир»; впрочем, даже местные туристы и туристки его охотно фотографируют (рис. 3.17). Погуляв там около получаса и посидев в местном кафе, мы обменялись телефонами и поехали обратно в город. При выезде из мавзолея мы приметили нескольких бродячих собак (рис. 3.18); это был едва ли не единственный случай за всю поездку, когда мы видели этих представителей семейства псовых.

Вернувшись в Мешхед, мы поехали на работу к нашим спутникам. Как выяснилось, наши «гиды» много ездили по стране, и нам показали множество фотографий различных архитектурных памятников, сделанных с большим искусством; попадались там и явно провокационные фотографии с несколькими девушками в кадре. К сожалению, времени у нас оставалось уже очень мало, и мы поехали на железнодорожный вокзал (рис. 3.19). Билеты у нас были в разные вагоны (рис. 3.20), так что Мехди пришлось какое-то время побегать, занимаясь пересаживанием других пассажиров. Затем мы попрощались с ним, от всей души поблагодарили их за проведённое с нами время, и поезд отправился.

3.4. В поезде на Йезд

Сразу по заселении в купе мы обратили внимание на одно принципиальное отличие иранских четырёхместных купе от российских: расположение столика. В российских поездах столик находится между противоположными «диванчиками», у окна. Здесь же столик откидывается от стены в центральной части «диванчика», как бы разделяя двух пассажиров, а перед сном убирается обратно. За столиками размещаются телевизионные экраны, по которым постоянно крутят иранские фильмы разной степени идиотизма; к счастью, и звук и изображение можно отключить. На столике размещаются термос с кипятком, чай в пакетиках, йогурт, желе, печенье и тому подобное.

Нашими соседями по купе первоначально были молчаливый мужчина средних лет и молодая девушка. С девушкой мы быстро разговорились: оказалось, что ей 21 год и она изучает право в Йезде, а её отец много времени проводит в России, где у него работа; на мой вопрос относительно наличия в уголовном кодексе Ирана многочисленных калечащих наказаний она поспешила объяснить, что, по её мнению, эти нормы носят номинальный характер и в реальности не применяются. Впрочем, девушку, к её неудовольствию, проводники очень быстро переселили — видимо, подальше от сомнительной мужской компании, и определили на её место молодого парня. Как мы поняли, в Иране половая сегрегация в поездах хотя и присутствует, но не столь строга, как на городских автобусах: если девушка едет одна в купе с тремя посторонними мужчинами, то её, конечно, переведут в другое купе, но если та же девушка едет, например, с матерью, то переселять их скорее всего не будут, если они сами этого не попросят. С мужчиной средних лет мы тоже немного пообщались: оказалось, что его дочь в Йезде «работает в туристической сфере» и готова предложить свои услуги гида. Немного поразмыслив, мы с Александром решили, что управимся и сами, и вежливо отказались. Мы очень устали за прошедший день и практически сразу же после отбоя (около 23 часов) заснули.

4. Первое мая. Йезд

4.1. Прибытие и поиск гостиницы

На следующий день я проснулся в поезде (рис. 4.1) первым — Александр ещё спал. В окне была видна пустыня, постепенно сменявшаяся полупустыней (рис. 4.2). Заботами девушки, которая ехала с нами в купе, пока её не переселили, проводник утром принёс нам завтрак: огромные порции лаваша, джем и чай.

Поезд прибыл в Йезд около 13 часов. Автобусный вокзал в Йезде находится в нескольких шагах от железнодорожного, так что мы без проблем дошли туда и купили билеты на автобус до Шираза на послезавтра. При покупке мы специально просили, чтобы нас высадили не в самом Ширазе, а у Персеполя: девушка на кассе мило улыбнулась нашим причудам и сделала специальную пометку в билетах. А вот затем мы совершили большую ошибку: соблазнившись масштабными метками в карте в Lonely Planet, мы решили идти в исторический центр города пешком, а не на такси. Люди, никогда не доверяйте картам в Lonely Planet в том, что касается масштаба: во многих случаях расстояния оказываются заниженными в несколько раз!

Мы шли от вокзала к центру города долго, очень долго. Даже, пожалуй, дольше, чем вчера утром в Мешхеде, при том что солнце палило нещадно. Особенно это было заметно на начальном этапе пути, когда мы шли практически по открытой местности, лишённой деревьев. На пути в центральный Йезд я периодически фотографировал разнообразные артефакты, которые были представлены в изобилии. Среди них: роспись во всю стену дома, по всей видимости изображающая мучеников исламской революции (рис. 4.3); пересохшее русло маленькой речи (рис. 4.4); уличный указатель со словами One Alley, который встретился нам два раза на одной и той же улице; переход «у красных фонарей» (рис. 4.5); и, наконец, пешеходная «зебра», упирающаяся с обеих сторон не в тротуар, а в сточную канаву (рис. 4.6).

К тому моменту, когда мы дошли до центрального Йезда, к сожалению, обнаружилось одно малоприятное явление: навязчивое и бесцельное приставание молодых иранцев к иностранцам. С этим мы почти не сталкивались ни в Тегеране, городе достаточно космополитичном, ни в Мешхеде, где интересующиеся твоей персоной туземцы, по крайней мере, вежливы и учтивы. Увы, в Йезде всё намного хуже: огромное количество молодых людей от пятнадцати до чуть ли не тридцати лет гоняет на мотоциклах по городским улицам и выкрикивает тебе «Хеллоу». Сначала это забавляет, но очень скоро начинает сильно раздражать: такое чувство, будто ты экзотическая обезьянка, сбежавшая из зоопарка. С подобным я сталкивался в Китае, где взрослые и дети точно также кричат тебе «Хеллоу» и показывают на тебя пальцем, в связи с чем аналогичные проявления чувств у иранцев были тут же названы мною «синдромом китайской девочки».

Так или иначе, нашей главной задачей было заселиться в гостиницу, и первым к посещению был намечен Orient Hotel в исторической части города. Мы нашли его не без труда, но увы: отдельных номеров там не было, как и в расположенном по соседству Silk Road. В рекомендуемом Lonely Planet заведении под названием Melik Traditional Hotel места были, но двухместный номер стоил от 80 долларов в сутки, причём персонал даже не говорил по-английски, так что мы решили не заселяться. Ходить от одной гостиницы к другой нам изрядно надоело, и мы решили попробовать позвонить в оставшимся в путеводителе гостиницы по телефонам, указанным в нём. После нескольких неудачных попыток мы выяснили, что в «Караван-сарае» есть двухместные номера с удобствами всего за 40 долларов, и выслушав подробные объяснения насчёт того, как пройти, направились туда. Первый раз мы, следуя уличным указателям, самостоятельнодобрались практически до входа в гостиницу, однако нас смутило отсутствие на входе вывески на английском языке, и мы решили — сейчас не могу понять, что за затмение на нас нашло, — что это не гостиница, а какое-то религиозное заведение, и вернулись к исходной точке маршрута. Последующий час мы тщетно пытались найти вход в гостиницу, проходя одни и те же места по несколько раз. Каким-то чудом мы всё же догадались вернуться к «религиозному заведению», где нас уже ждали на улице. Гостиница превзошла все наши ожидания: приятный антураж, опытный персонал, заплатить (как и в большинстве иранских гостиниц) можно по убытии (рис. 4.7). Оставив вещи и немного отдохнув, мы отправились на осмотр достопримечательностей Йезда.

4.2. Вечером в городе

Время уже было вечернее, так что особо много мы ничего не осмотрели; в основном мы ходили взад-вперёд по главной улице, носившей гордое имя Имама Хомейни. Во время этих прогулок мы, между прочим, обнаружили, что по тротуарам на мотоциклах не считают зазорным ездить не только простые смертные, но даже и лица духовного звания (рис. 4.8). Несколько раз мы оказывались на центральной площади города (рис. 4.9), возле комплекса Эмир-Чахмаг (рис. 4.10); местные жители каким-то образом ухитрялись подниматься на верхние ярусы этого комплекса (рис. 4.11), но мы решили соответствующие возможности не исследовать, а ограничиться фотографированием скульптурной композиции на площади (рис. 4.12). Кроме того, мы бегло осмотрели Пятничную мечеть (рис. 4.13, 4.14). По пути к мечети мы встретили пару туристов из Японии: они спросили нас, не знаем ли мы, где находится Silk Road; когда мы объяснили им, как идти, и между прочим добавили, что остались только общие комнаты (dormitories), они радостно закивали и сказали, что именно это им и нужно. Вообще, иностранцев в Йезде довольно много, хотя нигде они не составляют большинства. При этом в городе множество путешественников из других областей Ирана: в стране очень развит внутренний туризм.

Когда уже стемнело, мы решили отойти немного в сторону от главной дороги (рис. 4.17); в итоге нам пришлось долго идти по не очень хорошо освещённым улицам. Между прочим, нам на глаза попалось здание, в котором размещался Почтовый банк Ирана; его логотип удивительно напоминал логотип родного Сбербанка (рис. 4.16). После этого мы уже не особенно удивились, когда увидели в витрине одного из магазинов манекенов, изображавших маленьких девочек в свадебных платьях (рис. 4.17). После прогулки по вечернему Йезду (рис. 4.18) мы вернулись в гостиницу (рис. 4.19) уже достаточно поздно. В гостиничном ресторане  мы ужинали в гордом одиночестве и, между прочим, впервые в жизни заказали иранский кебаб. Существует несколько разновидностей кебабов, различающихся используемыми видами мяса и способом его обработки, однако в любом случае через кулинарное изделие пронизывается деревянный шампур, на котором всё и обжаривается. В качестве гарнира используется белый рассыпчатый рис в количестве, заведомо превышающем потребности среднестатистического организма; к рису обязательно прикладывается масло. Дополнительно кладут небольшие порции пряных трав или овощей; в особенном почёте обжаренный свежий помидор. В заведениях классом пониже рис не полагается, и кебаб просто заворачивают в огромный кусок лаваша. Кебаб показался нам очень вкусным и от ресторана осталось приятное впечатление, несмотря на очень неторопливое обслуживание, чай «Липтон» и растворимый кофе.

5. Второе мая. В Йезде (продолжение)

5.1. Прогулки по Старому городу

Утром в гостинице нас ждал «шведский стол», который оказался вполне традиционным для Ирана: невероятных размеров лепёшки, джем, масло и аналогичные блюда. За завтраком мы почти не увидели иностранцев: львиную долю постояльцев гостиницы составляли иранцы. Позавтракав, мы заскочили в номер, взяли необходимые вещи и отправились гулять по Йезду.

В первой половине дня мы наметили пройтись по Старому городу, ориентируясь на маршрут, рекомендованный Lonely Planet. Начали мы с центральной площади, где уже побывали вчера. Там мы зашли в Музей воды, оказавшийся довольно любопытным (рис. 5.1). У меня особый интерес вызвали многочисленные схемы и макеты подземных водоснабжающих каналов — кяризов (по-персидски قنات qanât), которые до сих пор широко используются в Иране, а также принципы организации «зон отдыха» в подвальных этажах жилых домов, где граждане имущих классов спасались в летнее время от жары (рис. 5.2).

После музея мы зашли в банк немного севернее по улице Имама Хомейни, где поменяли деньги; по пути мы прошли мимо магазина с европейскими свадебными платьями в витринах, на этот раз рассчитанными уже на взрослых тётенек (рис. 5.3). Ну а затем, пройдя мимо нашей вчерашней знакомой — Пятничной мечети — мы начали углубляться в Старый город. Он, конечно, очень своеобразен: сложная система узких улочек и переходов, высокие глинобитные стены, бадгиры — ветроуловители (рис. 5.4), куполообразные хранилища льда (рис. 5.5) — и почти полное отсутствие пешеходов (последнее, впрочем, с лихвой компенсируется обилием мотоциклистов, с бешеной скоростью мчащихся во все стороны). Путеводитель уверял нас, что в Старом городе очень легко заблудиться, что подтвердилось лишь отчасти: соотнести линии на карте в путеводителе и реальную обстановку нам удавалось не всегда, однако общее направление мы держали твёрдо и очень скоро добрались до первой «остановки» — музея монет Хейдарзаде (рис. 5.6). Название несколько вводит в заблуждение: в экспозиции музея представлены самые разнообразные артефакты различных исторических эпох, начиная от монет эпохи тех самых монет Ахеменидов и заканчивая непонятно как попавшей в Иран газовой плитой на манер примуса (рис. 5.7); представлены также банкноты шахского времени всех номиналов и выпусков (рис. 5.8). В России подобное заведение назвали бы краеведческим музеем.

Вдоволь наразглядывавшись разных интересных предметов, мы вышли из музея и с небольшими трудностями добрались до площади (рис. 5.9), на которой находились пресловутые Александровская тюрьма (рис. 5.10), вопреки названию, построенная вовсе не Александром Великим, и Гробница двенадцати имамов. Вспомнив предостережения наших знакомых, побывавших в Иране за несколько месяцев до нас, мы решили не тратить время на посещение этих сооружений по причине их малоинтересности и, сфотографировав припаркованную на площади машину с чехлами передних кресел с изображениями девушек (рис. 5.11) неопределённой степени раздетости, направили стопы к расположенному неподалёку дому Лари — хорошо сохранившемуся жилому комплексу эпохи Каджаров, ныне превращённому в музей (рис. 5.12). Буду неоригинален: меня, как и многих других туристов, больше всего заинтересовала «зеркальная» комната с европейскими женскими портретами на стенах (рис. 5.13).

Выбраться из Старого города оказалось сложнее, чем войти в него. Двигаясь на запад, мы отклонись от пути, рекомендованного путеводителем, к северу, что сильно удлинило наш путь. Однако время оказалось потрачено не напрасно, и нам удалось сделать несколько удачных снимков (рис. 5.14, 5.15), среди которых особое место занимает фотография вполне современной детской площадки, разбитой на явно расчищенном участке посреди исторических зданий (рис. 5.16).

5.2. Сады Довлет-Абад, зороастрийский храм и восточные кварталы Старого города

Выйдя из Старого города, мы отправились в гостиницу. На пути туда мы зашли в кафе и выпили несколько стаканов свежевыжатого сока. Отдохнув где-то с час, мы пешком отправились в сады Довлет-Абад, разбитые в середине XVIII века. На территории, помимо собственно сада (рис. 5.17), бо́льшая часть которого перегорожена, находится небольшой очень красивый павильон (рис. 5.18) с резными решёткам на окнах (рис. 5.19), витражами, фасетчатой отделкой потолка (рис. 5.19) и очень высоким бадгиром (воссоздан в 1960-е после обрушения). Этот бадгир вызывает закономерный интерес у всех туристов; поскольку доступ к камере в основании бадгира открыт, то, встав в центре, можно ощутить сильное дуновение. Поднявшись, вернее вскарбкавшись на второй этаж (рис. 5.21), можно обнаружить граффити, оставленные местной публикой.

Последним пунктом «обязательной программы» в Йезде должен быть стать зороастрийский храм, расположенный на той же улице Шахида Раджаи, что и сады Довлет-Абад, но в противоположной стороне от центра города. Мы долго думали, брать нам туда или не брать такси, и в конце концов решили идти пешком. По пути мы повстречали массу интересных вещей: магазин Part Manto, в котором, как и следовало из названия, продавались дамские манто целиком и по частям (рис. 5.22); плакат с изображением молодых людей из местных футбольных команд (рис. 5.23); и, наконец, сахарные головы устрашающих размеров (рис. 5.24).

К сожалению, вход в зороастрийский храм оказался закрыт; во всяком случае, столь привычного «тикет-офиса» мы не обнаружили, а лезть на рожон не было никакого смысла, и мы ограничились фотографированием зороастрийского храма с балкона здания на противоположной стороне улицы (рис. 5.25). Спустившись обратно на первый этаж, мы с удивлением обнаружили, что стоим у входа в кинотеатр (рис. 5.26); тем не менее, в кино мы не пошли, а вместо этого решили ещё раз пройтись по Старому городу, на этот раз заходя в него не с центра, а с востока (рис. 5.27).

Восточные кварталы старого города оказались намного более запущенными, чем центральные и западные. Огромное количество домов покинуто и постепенно разрушается (рис. 5.28). Но что совсем удивительно: посреди этих развалин то здесь, то там встречаются обитаемые здания (рис. 5.29). Как люди живут в таких условиях — сложно понять. Александр, опасаясь за мою жизнь, строго запретил мне сходить с дорог и лазить по крышам глинобитных домов, хотя удержаться от такого соблазна было очень тяжело.

Уже темнело, когда мы второй раз за день пересекли Старый город и вышли с его западной стороны. Пройдя мимо объявления о «русскоязычном гиде», мы внезапно осознали, что очень хочется кушать, и спешно зашли в первую попавшуюся под руку гостиницу, по внешнему виду явно рассчитанную на интуристов. Чинно усевшись за столом, мы сделали заказ (очередной набор кебабов) и стали ждать, когда нам принесут еду. К сожалению, мы не знали главного: как раз в это время ожидалось прибытие группы итальянских туристов, и нести нам еду до их прихода никто явно не спешил. Ситуацию усугублял сильный холодный ветер, некстати разыгравшийся после захода солнца. Лишь когда мы уже были готовы встать и уйти, нам принесли наши законные кебабы с рисом, которые были нами съедены на удивление быстро. Расплатившись, мы отправились в нашу гостиницу, где быстро легли спать: завтра предстоял большой день. К слову сказать, гостиничный шампунь назывался «Иван» (рис. 5.30).

6. Третье мая. Персеполь и вечер в Ширазе

6.1. К Персполю, в Персеполе

На этот день у нас были больши́е планы: утром мы должны были сесть на автобус в сторону Шираза, билеты на который купили заранее, и уже в 14 или 15 часов оказаться у Персеполя. На осмотр последнего я закладывал три часа; затем мы должны были на любом транспорте доехать до Шираза, так что в центре города мы оказывались бы около 18 часов. Благодаря этому в Ширазе у нас оставалось бы ещё довольно много времени на заселение в гостиницу и вечерние прогулки. Однако суровая действительность внесла в эти планы существенные коррективы.

Сначала всё шло как по маслу: мы рано встали, позавтракали в гостинице и выселились. На улице мы впервые в Иране поймали машину: это оказалось ещё проще, чем в Москве. Водитель быстро довёз нас до автовокзала, и мы по неопытности заплатили ему 50 тысяч риалов: у водителя на лице отобразилось состояние крайнего удивления, когда мы сказали, что сдачи не надо (потом мы, конечно, поняли, что дали маху, но было уже поздно). Автобус отправился с небольшим опозданием. При посадке мы специально указали водителю на пометку на билете относительно высадки у Персеполя, и он тут же посадил на места за своей спиной и знаками дал понять, что всё будет нормально. Кроме нас, в автобусе ехало ещё несколько европейцев, судя по косвенным признакам — норвежцев, однако ни в какие беседы мы с ними не вступали. Автобус отправился, и примерно два часа мы быстро ехали по дороге, соединяющей Йезд и Шираз (рис. 6.1). Затем произошло страшное: автобус сломался. Кое-как мы доехали до «пункта отдыха» посреди полупустыни; здесь автобус съехал с трассы на парковочную зону и остановился (рис. 6.2). Не зная персидского языка, мы не могли сразу же догадаться, насколько серьёзна поломка. За время ожидания мы купили воду, сок и даже успели опробовать местный строящийся, но уже принимающий посетителей туалет, расположенный на солидном расстоянии от всех остальных строений. Кстати, именно здесь я заметил, что многие иранские автобусы снабжены спальным местом на манер багажного (рис. 6.3).

Примерно через три часа после аварии из Йезда приехала подмена. Мы, как и все остальные пассажиры, переложили вещи из одного автобуса в другой и отправились в путь. Во время движения я усердно фотографировал окружающую обстановку — например, сцену торговли вениками всех мыслимых размеров со стоящего на обочине грузовика (рис. 6.4). Новый автобус оказался даже удобнее, чем старый, однако время было уже упущено. Я с ужасом думал о том, до скольки работает вход на территорию Персеполя и не приедем ли мы туда после закрытия комплекса. К счастью, этого не случилось: наш автобус, проехав около десяти километров после дорожного знака, указывающего на поворот к Персеполю, остановился у какой-то развязки, водитель помог нам взять наши вещи из багажного отделения и махнул рукой в сторону подножия дорожной развязки, куда вела тропинка. Мы спустились по ней; оказалось, что здесь постоянно дежурят таксисты, с одним из которых мы и договорились насчёт нашей доставки в Персеполь.

Персеполь — это, безусловно, памятник мирового значения, и уровень организации здесь куда выше, чем в большинстве иранских музеев. Прибыв к Персеполю (рис. 6.5), мы первым делом побежали к кассе и с облегчением заметили, что всё пока работает и закрываться в ближайшие часы не собирается. Решив не тратить время на посещение расположенного перевод входом заведения с незатейливым названием Fast Food (рис. 6.6), мы купили билеты, прошли через билетный контроль и, поднявшись по парадной лестнице, следующие два часа разгуливали по территории комплекса (рис. 6.7—6.10). Больше всего нас, как и многих других туристов, заинтересовали барельефы, в изобилии представленные в Персеполе (рис. 6.11, 6.12). На территории комплекса также расположен музей с отдельной платой за вход; мы его посетили, но он нас, честно говоря, не впечатлил. Немного отдохнув после посещения музея в компании туристов-китайцев (рис. 6.13), мы решили осмотреть расположенные на удалении гробницы, вырубленные в скале, однако по закону подлости через несколько минут после посещения музея в фотоаппарате села батарейка, так что к гробницам пришлось лезть уже без «фотохроники». Сначала мы посетили «дальнюю» (относительно главного входа) гробницу. Чтобы сэкономить время, мы решили пройти к «ближней» гробнице напрямую, то есть по склону горы, не спускаясь вниз. Тропинка, по которой мы шли, очень быстро исчезла, но отступать было уже некуда: пришлось примерять на себя роль горных козлов и перепрыгивать с одного камня на другой. У «ближней» гробницы иранская семья попросила нас сфотографировать их на их же фотоаппарат, что мы и сделали. Спустившись вниз, в основной комплекс, мы ещё немного побродили среди величественных развалин и вышли тем же путём, что и вошли.

6.2. Гостиничные приключения

Путеводитель уверял нас, что от Персеполя в центр Шираза за какие-то смешные деньги ходят автобусы, однако их мы не обнаружили; не исключаю, что это было потому, что время уже было позднее. Побегав несколько минут туда-сюда по площади, мы решили договариваться с таксистами. С одним мы вроде бы достигли взаимопонимания, он жестом пригласил нас проследовать к его машине и помог уложить рюкзаки в багажник. В следующий момент он, однако, закрыл багажник на ключ и моментально исчез — искать других пассажиров. От такой непосредственности мы сперва даже опешили: нам ничего не оставалось, кроме как ждать его возвращения. Дедуля вернулся минут через пятнадцать, ведя за собой парня лет двадцати пяти, на руке у которого было надет браслет с фаравахаром. Мы все уселись в машину и отправились в Шираз.

Высадились мы в самом центре Шираза, на площади Шохада. И тут начались проблемы. Первоначально мы планировали заселиться в гостиницу «Анвари», которую нам порекомендовали наши предшественники. До неё мы дошли очень быстро, однако оказалось, что мест со всеми удобствами в номере уже не осталось. Хотя в «Анвари» нам и предлагали вариант с двухсполовинойместным номером (одна кровать двуспальная, другая односпальная) с душем, мы решили сюда пока что не заселяться и походить по другим гостиницам в округе, благо на карте в путеводителе их было отмечено достаточно много. Первым делом мы направили стопы в расположенную неподалёку гостиницу «Сасан», однако здесь нас ждал тот же ответ: двухместных номеров, во всяком случае с полными удобствами, нет. Мы перешли на противоположную сторону бульвара Керим-хана и поинтересовались занятостью номерного фонда в гостинице «Шираз-Эрам»: оказалось, что остался всего один номер за примерно 650 тысяч риалов. Эта сумма показалась нам очень большой и мы решили сюда не заселяться, о чём потом очень пожалели. В соседней гостинице мест также не было. Продолжая исследовать гостиницы на той же стороне бульвара, мы забрались в глубь квартала и обнаружили ещё один отель, судя по всему — высокого класса, с двухместными номерами от 80 долларов... и мест тоже не было!

Я начал нервничать. Мы перешли обратно на южную сторону бульвара Керим-хана. Двигаясь в сторону площади Шохада, мы увидели малоприметную вывеску: Hotel Pasargad, и, обрадованные, стрелой взлетели по лестнице вверх. В «Пасаргадах» нас ждало одно из самых ярких впечатлений от Ирана. Прямо на лестничной клетке была устроена стойка администратора, за которой сидел дед лет шестидесяти. Окинув нас опытным взглядом и выслушав наши пояснения на английском относительно того, что нам нужен номер на двоих и непременно со всеми удобствами, он без эмоций кивнул и отрядил нам мальчика, который должен был показать нам номер. Как только дверь номера открылась, я кинулся к санузлу и с облегчением обнаружил, что и туалет и душ здесь есть. Большего счастья всего за 24 тысячи риалов в сутки, казалось, не бывает. Мы радостно заплатили деду проживание за двое суток, получили ключи и отправились заселяться.

Через десять секунд после того, как мы закрыли дверь, мы увидели, что на двоих нам полагается одна кровать, правда двуспальная. Ещё через десять секунд Александр обнаружил, что окон, в привычном понимании, наш «нумер» не имеет, и их заменяет дыра в дальней стене, предназначенная для вентиляции и кое-как затянутая сеткой от насекомых. Мы были в шоке и не понимали: как мы могли не заметить такое, когда осматривали номер. Сразу чувствовались, что место сомнительное. Александр предложил плюнуть и остаться, однако я твёрдо решил выселяться, решив, что даже если нам не отдадут ни риала, оставаться в таком месте нежелательно. К моему удивлению, дед вернул нам деньги без каких-либо разговоров. Чему, впрочем, тут удивляться, если за нашей спиной стояли — в очередь на заселение — местные парни с девушками, и бросали на нас полные удивления взгляды? По-видимому, «Пасаргады» в Ширазе играют роль дома свиданий для местной молодёжи, так что какие-либо проблемы хозяину ни к чему.

Сбежав из притона разврата под названием «Пасаргады», мы решили всё же плюнуть на деньги и заселиться в «Шираз-Эрам», однако оказалось, что, пока мы бродили по другим гостиницам, «наш» номер в «Шираз-Эраме» уже ушёл. Пока мы горевали, к нам подошёл соотечественник, мужчина лет тридцати пяти, и посоветовал нам поискать гостиницу «Парс». Мы пытались следовать его совету, однако эту гостиницу так и не нашли, хотя оббегали всю округу и попутно заскочили в гостиницу «Азия» (удобства в виде чаши «Генуя», сомнительный антураж, шумно — заселяться мы отказались). В конце концов, уже очень уставшие (мы бегали по центру Шираза с рюкзаками уже несколько часов) мы набрели на «Парк-отель», куда и вселились, заплатив за один день. «Парк-отель» довольно любопытен: он, вероятно, был построен в 1970-е годы ещё при шахе и с тех пор почти не подвергался серьёзному ремонту; номера большие, но всё уже довольно сильно обветшало. Впрочем, нас всё это мало волновало: мы заснули практически сразу.

7. Четвёртое мая. Шираз

7.1. Оставаться или нет?

Утром мы встали, умылись и пошли на завтрак. Перед выходом из номера мы ненадолго задержались, чтобы выйти на балкон: наш номер был не на самом нижнем этаже, и с балкона мы могли видеть ближайшие кварталы Шираза (рис. 7.1). Уровень гостиницы, как оказалось, «обязывает», и шведский стол здесь оказался куда более разнообразный, чем во всех остальных гостиницах, где мы останавливались. Предусматривались даже горячие блюда; я по неопытности взял острую похлёбку, доесть которую так и не смог. Во внутреннем дворике гостиницы я обратил внимание на огромный вольер, населённый многочисленными птичками разных видов (рис. 7.2). Впрочем, это были цветочки: сразу за воротами гостиницы мы встретились с самым настоящим петухом, который важно расхашивал по улице (рис. 7.3).

Выйдя из гостиницы, мы первым делом решили поменять валюту. Это оказалось очень простым делом: в Ширазе на главной улице полным-полно меняльных контор. Обмен валюты в таких конторах происходит намного быстрее, чем в банках при практически том же курсе. Расправившись с этим важным делом, мы отправились на прогулку по достопримечательностям Шираза. Первой в нашем списка значилась крепость Керим-хана (рис. 7.4), которая находилась совсем недалеко от гостиницы — у площади Шохада. Мы её осмотрели довольно быстро: обычное для иранской архитектуры решение с огромным внутренним двором, в котором разбит цитрусовый сад (рис. 7.5), и жилыми помещениями по периметру (рис. 7.6). Внутри (рис. 7.7) размещается небольшая выставка фотографий (рис. 7.8) и композиции из восковых фигур (рис. 7.9). Почти одновременно с нами в крепость зашла группа российских туристов: женская часть группы произвела на нас неизгладимое впечатление попыткой соответствовать иранским нормам на ношение одежды и вместе с тем обеспечить себе прохладу в жаркий день (рис. 7.10).

Выйдя из крепости и сфотографировав ряд примечательных вещей с внешней её стороны: падающую угловую башню (рис. 7.11), любопытную мозаику над входными воротами (рис. 7.12) и куст с необычными красными цветами (рис. 7.13), мы решили немного побродить по центральному Ширазу, а заодно и решить, будем ли мы оставаться в Ширазе на вторую ночь. И вот тут начались проблемы. Точно так же, как в прошлый раз в Йезде, мы поначалу слепо верили карте, опубликованной в путеводителе. Это кончилось очень печально: очень быстро мы потеряли ориентацию на местности и начали в буквальном смысле слова блуждать. Господа путешественники, не верьте этим картам никогда! После пары часов блужданий (рис. 7.14) мы не нашли ничего, на что указывал путеводитель. Основными достопримечательностями поэтому оказались повстречавшиеся нам на улице любопытный жилой дом, верхние этажи которого уже разваливались, а на нижних шла бойкая торговля (рис. 7.15); белка в клетке (рис. 7.16) на цепочке; мать с дочкой лет пяти, обе «при полном хиджабе» (рис. 7.17); и, наконец, всё те же свадебные платья для детей (рис. 7.18). Кроме того, были просто поражены тому, как сильно в Ширазе развит синдром китайской девочки. В конце концов мы плюнули на всё и на такси вернулись в гостиницу, решив на вторую ночь в этом городе не оставаться. В гостинице мы быстро взяли вещи и выселились. Однако оказалось, наши блуждания только начинаются.

7.2. Послеполуденные путешествия

Сначала мы достаточно быстро дошли до бывшего хаммама Вакиль. Там размещался небольшой музей ковров, который на нас не произвёл особого впечатления (рис. 7.19). Затем мы набрели на медресе Хана. Как и предупреждал путеводитель, дверь в медресе была закрыта. Потоптавшись у входа с полминуты, мы уже было решили уходить, и тут нас окликнул молодой человек приятной наружности. Представившись студентом медресе, он предложил свои услуги гида по медресе. Ничего не подозревая, мы попались на наживку и последовали за ним. Безусловно, внутри медресе очень красиво (рис. 7.21) и достаточно интересно, особенно если смотреть с верхних этажей (рис. 7.21) или с крыши (рис. 7.22). Но когда наш «гид» начал весьма настойчиво интересоваться, а не хотим ли мы посетить одну из исламских святынь в Ширазе за какие-то двадцать долларов, мы поняли, что нас начинают разводить на деньги. Вежливо отказавшись, мы пояснили, что в Мешхеде уже побывали в мавзолее имама Резы, причём в самом святом месте. После этих слов у «гида» явно уменьшился энтузиазм и он повёл нас обратно к выходу из медресе, где заявил, что ему лично ничего не нужно, но дедушке-привратнику (которого на месте сначала и не было) нужно заплатить аж 40 тысяч риалов. Не желая вступать в споры, мы решили расстаться с этими деньгами, хотя, возможно, нужно было немного проучить нахального юношу.

После медресе мы направились на юг и достаточно быстро пришли к мавзолею Шах-Чераг. Сдав вещи и фотоаппараты в камеру хранения при входе, мы зашли внутрь (рис. 7.23) и некоторое время побродили внутри. Как всегда, внутри — обилие внутренних двориков, ковры, многочисленные места отправления культа. Побродив по территории мавзолея и, к своему стыду, мало что не поняв, мы вышли оттуда и решили обойти мавзолей стороной. По пути нас порадовало кондиционирующее оборудование на крыше дома с занимательным названием «Ебара» (рис. 7.24). В расположенную рядом Старую мечеть (по-персидски مسجد جامع عتیق, Masjed-e Jâmeh-ye atiq) мы попали, по сути, случайно, однако она показалась нам в чём-то даже более интересной, чем колоссальных размеров мавзолей, несмотря на то, что сейчас в мечети ведутся активные строительные работы (рис. 7.25). После мечети мы долго шли по улицам, поражаясь особенностям местной индивидуальной жилой застройки (рис. 7.26) и пытаясь найти мечеть Насир-аль-Мульк (по-персидски مسجد نصیر الملك, Masjed-e Nasir ol Molk), однако набрели лишь на какой-то новодельный мемориальный комплекс. Увы!

7.3. Вечерний Шираз

В общем, мы решили, что с мечетями нужно на сегодня заканчивать и взяли такси до автовокзала. Там мы купили билет на вечерний автобус до Исфахана и на другом такси поехали к саду Эрам. Вход в сад платный, а стоимость, в лучших российских традициях, для иностранцев намного выше, чем для местных. Мне почти что удалось взять билеты по «нормальной» цене, подделавшись под перса и произнеся слово do (два), однако кассир вовремя спохватился и стал тыкать пальцем в арабские цифры с ценой на табличке: платите, мол, 40 тысяч риалов. Я в ответ стал показывать кассиру на надпись персо-арабскими цифрами, где значилась намного меньшая сумма в 7 тысяч риалов, однако безуспешно. В итоге я вышел из очереди и заявил Александру, что мы в этот грабительский садик не пойдём. Александр насилу меня успокоил и купил билеты самостоятельно.

В Эраме, безусловно, очень красиво (рис. 7.27); особенный интерес, на мой взгляд, представляют территория около павильона (рис. 7.28) и пруд в «китайском» стиле (рис. 7.29), в котором плавают крупных размеров карасики (золотые рыбки). В порыве исследовательского энтузиазма мы дошли даже до опытной станции на территории сада (рис. 7.30). Впрочем наше посещение оказалось несколько омрачено тем фактом, что у нас пытались «увести» фотоаппарат тем же приёмом, что в Йезде: предложением сфотографировать нас нашим же оборудованием. Выйдя из сада, я не преминул отметить, что спорная табличка с разными ценами для европейцев и местных исчезла.

Взяв такси, мы отправились к мемориалу Хафиза. Как памятник архитектуры мемориал неинтересен, являясь новоделом шахской эпохи, однако мы с любопытством наблюдали, как вечером к мавзолею подтягиваются местные жители, поодиночке, парами и целыми семьями (рис. 7.31). Путеводитель утверждал, что по вечерам здесь читают стихи, однако у нас не было времени в этом удостовериться.

Расположенный неподалёку мемориал Саади, более монументальный в архитектурном смысле (рис. 7.32), показался нам менее популярным как место вечернего отдыха. Уже темнело. Купив в расположенной неподалёку забегаловке (рис. 7.33) по чашечке мороженого, мы отошли метров на сто по дороге, которой приехали... и наткнулись на рукотворный водопад (рис. 7.34). Как оказалось, здесь, у мемориала Саади, сооружён целый рекреационный комплекс в виде системы благоустроенных дорожек, поднимающихся высоко в горы (рис. 7.35). Несмотря на протесты Александра, который не очень-то любит лазить по горам, я смело взял курс вверх и через какие-нибудь десять минут находился почти на самой вершине (рис. 7.36), откуда открывался чудесный вид (рис. 7.37). Уже спускаясь обратно, мы увидели, как именно формируется водопад (рис. 7.38). Как ни странно, не исторические памятники города, а изумительная картина ночного Шираза с вершины горы у мавзолея Саади оказалась для меня самым ярким впечатлением за весь день.

В гостиницу, где у нас остались вещи, мы доехали на такси. Поужинали мы в ресторане при гостинице: я сделал вторую за день попытку съесть иранскую похлёбку, которая оказалась столь же неудачной, как и первая. Поужинали мы примерно на двести тысяч риалов, что было ясно видно из счёта, который принёс нам официант, однако по непонятной причине итог европейскими арабскими цифрами был увеличен в десять раз, то есть до примерно двух миллионов риалов. Произведя подсчёты, мы решили не поддаваться на вольную или невольную провокацию и заплатили меньшую из двух сумм, что не встретило ни малейшего возражения.

Выйдя из гостиницы, мы решили немного побродить по бульвару Керим-хана (рис. 7.39). Вчера нам некогда было обращать внимание на то, что творилось на улице, главное было просто заселиться, но сегодня... мама дорогая! Положим, что на улице много народа — это неудивительно, но откуда берутся многочисленные уличные торговцы? И как ведётся торговля? Ведь эти люди в большинстве случаев выкладывают свой нехитрый товар буквально на простыни, расстеленные на тротуаре! И ещё одна деталь привлекла наше внимание: множество арабов, легко узнаваемых по характерным белым одеждам.

Всё, хватит, сказали мы, дойдя до центральной площади, взяли такси и отправились на автовокзал. На автовокзале нас ждала ещё одна неожиданность: спящие люди. Можете ли вы себе представить, чтобы в России прилично одетые люди, ждущие своего автобуса и просто нуждающиеся в том, чтобы переночевать, мирно спали на лавках, а то и вовсе на картонке у вокзала, и чтобы их никто не тревожил? Здесь же это, похоже, в порядке вещей. Впрочем, удивляться нам было некогда: очень скоро началась посадка. Как водится, у нас были билеты на места непосредственно за водителем, однако уже в автобусе к нам обратилась женщина с малолетней девочкой с просьбой поменяться с ними местами, потому что девочке очень хотелось смотреть вперёд. Как оказалось, на «непередних» местах сидеть даже удобнее: можно без проблем вытянуть ноги. В конце концов мы все устроились и автобус отправился. Поспать, правда, толком не удалось, потому что водитель считал своим долгом всю ночь показывать иранские фильмы, один из которых мы, кажется, уже видели в автобусе из Тегерана в Мешхед.

8. Пятое мая. Исфахан

8.1. Заселение в гостиницу. Вокруг Пятничной мечети

От Шираза до Исфахана всего восемь часов езды, и в Исфахан мы приехали на рассвете, совершенно не выспавшиеся. Ещё в автобусе я по карте в путеводителе определил, что в районе площади Тахти находится достаточно много недорогих гостиниц, а сама эта площадь расположена сравнительно близко от основных достопримечательностей. Поэтому, выйдя из автобуса и взяв вещи, мы тут же на такси поехали к этой площади. Высадившись там, мы первым делом отправились искать гостиницу Totia, которую путеводитель вовсю нахваливал. Не знаю почему, но таковой гостиницы мы не обнаружили: может, были невнимательны. Неподалёку размещалась определённо неплохая гостиница «Азади», но её расценки — около 600 тысяч риалов за номер в сутки — нас не устроили. После непродолжительной внутренней борьбы мы решили рискнуть и заселиться в расположенную практически на углу площади Тахти гостиницу «Персия». Внешний вид гостиницы не внушал нам особого доверия, однако внутри всё оказалось не так уж страшно, а цена оказалась вполне привычной: примерно 400 тысяч риалов в сутки. Сначала нас поселили в тесный двухместный номер на втором этаже с живописным видом на стройку из окна, однако буквально через пару минут к нам прибежал коридорный с предложением переселиться без какой-либо доплаты в трёхместный номер этажом выше. Когда, наконец, все переселения завершились, мы завалились на кровати и проспали до одиннадцати часов утра.

Проснувшись и приведя себя в порядок, мы отправились гулять по центральному Исфахану. Впрочем, «гулять» — это, наверно, слишком громкое слово, вернее будет сказать: пройтись по городу в соответствии со схемой в путеводителе. Начали мы с того, что прошли от площади Тахти по улице до площади Имама Хуссейна. Немного покрутившись там у офисного здания (рис. 8.1), мы пошли обратно и в строгом соответствии с указаниями в путеводителе свернули направо у российского консульства. Надпись на двери в высокой ограде консульства гласила, что приём российских граждан осуществляется круглосуточно (рис. 8.2), однако мы решили, что сегодня мы туда не пойдём за недостатком времени. Вместо этого мы продолжили двигаться на восток и очень скоро подошли к мечети Хаким. Начало строительства этой мечети датируется примерно 1000 годом, однако от того времени не сохранилось почти ничего. У мечети мы не стали задерживаться и прошли дальше на северо-восток — искать вход в исфаханский Большой базар. Этот вход нам удалось обнаружить только со второй попытки. Никаких табличек или вывесок, просто огромный проём в стене здания, откуда берёт начало одна из многочисленных базарных галерей (рис. 8.3).

В будущем — в Кашане, Тебризе и Тегеране — мы ещё не раз встретимся с базарами, так что здесь будет уместно сказать несколько слов об иранских базарах в целом. Итак, базары в Иране устроены более или менее одинаково и представляют собой системы соединённых между собой крытых галерей с магазинами, размещающимися в боковых альковах. Любой базар секционирован: ковры продаются в одной его части, продукты питания — в другой, ткани — в третьей (кстати, тканями торгуют намного больше, чем готовой одеждой) и так далее. Кроме торговых площадей, на базаре обычно есть места для моления, а кое-где из базара даже можно выйти напрямую в мечеть или медресе (рис. 8.4). Предприятия общепита также присутствуют, однако в очень малом количестве: вероятно, большинство работников предпочитает обедать дома. В обязательном порядке на базаре представлены банки, причём это не какие-нибудь «обменные пункты», а вполне солидные отделения, занимающие внушительные, по базарным меркам, площади (рис. 8.5). Рабочий день на базаре начинается рано, но уже после четырнадцати часов торговая деятельность сильно ослабевает. Как и везде в Иране, цены в большинстве случаев подписаны, торговаться можно, но скидка всё равно будет очень незначительной. Ну а теперь вернёмся в Исфахан.

Внутри базара мы уверенно взяли направление, рекомендуемое «волшебной книжкой» и, к счастью, ни разу не ошиблись. В какой-то момент нам показалось, что базар закончился, однако это было совсем не так: он просто прерывался улицей, перейдя которую мы вновь попали в очередную галерею. Однако идти нам оставалось уже недолго: через несколько десятков метров мы буквально вынырнули к Пятничной мечети. Увы и ах: мечеть была закрыта для посещения. Чтобы убить время до открытия мечети, мы решили пройти немного дальше по маршруту, на улицу Харуние, и затем вернуться обратно.

Сказано — сделано, и через пару секунд мы уже идём по улице на юго-запад. И тут нам пришлось испытать небольшой культурный шок: мы попали на исфаханский птичий рынок. Этот рынок (рис. 8.6) весьма мал и занимает один внутренний двор; внутри, как и полагается, в клетках сидят всевозможные птички, преимущественно сельскохозяйственного назначения. Что же могло нас шокировать, если подобного рода рынки можно встретить и в России, да и в Иране мы отдельных продавцов птиц мы видели и раньше, например в Ширазе? Ответ прост: мы увидели крашеных цыплят. Смотрится это очень своеобразно (рис. 8.7). Шок усилился, когда мужчина средних лет, купивший пяток этих цыплят, без каких-либо эмоций сложил «товар» в обычный полиэтиленовый пакет и пошёл своей дорогой. Вопросы роились в голове. Что всё это значит? Это какой-то особый обычай или их покупают просто для развлечения детей, как игрушку? Как их красят? И что с ними происходит потом? Может, их едят, а может, просто выкидывают на помойку? Эти вопросы, возможно, так и останутся без ответа.

Выйдя с птичьего рынка, мы пошли к улице Харуние (рис. 8.8). Оказалось, что, к сожалению, расположенная на этой улице мечеть Али была закрыта, так что всё, что нам удалось сделать — это пара фотографий. А вот в мавзолей Харуна Вилаята мы смогли зайти без каких-либо препятствий. Купол мавзолея облюбовали пернатые, которые таким образом, очевидно, греются (рис. 8.9). Ещё здесь мы увидели несколько магазинов, торгующих крашеными нитями (рис. 8.10), а также — какое чудо для нас, жителей российского мегаполиса — кузницу (рис. 8.11). К сожалению, на обратном пути к мечети за нами увязалась стайка детей с ярко выраженным синдромом китайской девочки; они отстали от нас, только когда мы перешли улицу.

Вернувшись к Пятничной мечети, мы неожиданно поняли, что нам хочется кушать. Поесть мы решили, «не отходя от кассы», то есть прямо на базаре. После пятнадцати минут поисков мы обнаружили недалеко от входа в мечеть самого простого толка кебабную; впрочем, еда была превосходна. Кебаб здесь подавали на лаваше и ещё подавалась специальная тарелка с зеленью (рис. 8.12). Интересно отметить, что в этой маленькой забегаловке мы были вовсе не единственными европейцами.

Поев, мы вернулись ко входу в мечеть, полагая, что она уже какое-то время открыта. Оказалось, что мы в который раз самонадеянно доверились путеводителю, утверждавшему, что мечеть открывается в час дня. В действительности мечеть в тот день открывалась в 14 часов, и об этом было недвусмысленно написано на табличке при входе. Хм... Ждать ещё почти час? Неохота. Немного посовещавшись, решили мечеть отложить на завтрашнее утро, а сегодняшний день посвятить осмотру площади Имама, армянскому кварталу и знаменитым мостам через реку Заянде. Сказано — сделано, и вот мы уже идём через Большой базар к площади (рис. 8.13). По пути мы ненадолго заглянули в медресе, где посидели на лавочке и обменялись парой фраз с учащимися. Непосредственно на площадь Имама мы вошли через ворота Кейсарие (рис. 8.14), причём произошло это довольно неожиданно — мы думали, что нам нужно будет пройти ещё какое-то расстояние.

8.2. Площадь Имама

На площади Имама мы первым делом отыскали лавочку и присели — после блужданий по базару мы весьма устали. Встав с лавочки, мы решили сначала обойти всю площадь и только потом осматривать мечети и дворец по её периметру. Площадь оказалась для нас «наградой» после не очень успешно проведённой первой половины дня. Проходя площадь с севера на юг, мы не уставали удивляться её красоте и гармоничности архитектурного решения, которое связало воедино огромное пространство (длина площади около пятисот метров, ширина около ста шестидесяти). Это мнение разделяют, очевидно, не только интуристы, коих здесь предостаточно (как, впрочем, и у любого другого объекта, упомянутого в Lonely Planet), но и местные жители, для которых площадь — популярное место отдыха. Мужчины, не страдающие излишними комплексами, не считают зазорным даже залезть в фонтан, чтобы попозировать своим дамам (рис. 8.15). Для людей более строгих нравов предназначаются повозки для катания вокруг площади, которые вызвали у меня стойки ассоциации с buggies амишей (рис. 8.16).

Мечети и дворец на площади открывались для посетителей с 15 часов, так что нам пришлось подождать. Впрочем, ожидание было недолгим и уже очень скоро мы поднимались по лестницам во дворце Али-Капу (рис. 8.17). Потолки и стены этого дворца богато украшены росписью. Преимущественно это растительные орнаменты (рис. 8.18), однако то здесь, то там встречаются и сугубо светские сюжеты. Последние обыкновенно включают в себя отдыхающих на природе привлекательных девушек с молодыми людьми или без оных; на изображениях непременно присутствует кувшинчик с вином (рис. 8.19).

Самое интересное место во дворце — Зал музыкальных инструментов, расположенный наверху. Назван он так потому, что стены и потолок этого зала покрыты искусной резьбой, изображающей всевозможные приспособления для музыкальной игры (рис. 8.20). В то время как другие туристы пытались снимать потолок с рук (рис. 8.21), я попробовал, за неимением штатива, просто класть фотоаппарат на пол объективом вверх и ставить большую выдержку — на мой взгляд, результаты оказались весьма удачными (рис. 8.22). Из зала можно выйти на террасу, откуда открывается изумительный вид на площадь (рис. 8.23, 8.24).

Выйдя из дворца Али-Капу, мы направились к мечети Имама, размещённой у южной оконечности площади (рис. 8.25). На меня лично эта мечеть (рис. 8.26—8.29) не произвела того впечатления, которое я ожидал — возможно, ещё и потому, что в мечети к нам пристала группа подростков лет четырнадцати, которые увидели в этой встрече возможность поржать над иностранными гостями; впрочем, один из подростков явно не был рад такой ситуации и всё время извинялся за своих товарищей. Выйдя из мечети, мы увидели группу иностранных туристов, оживлённо снимавших мечеть на фотоаппараты и видеокамеры (рис. 8.30).

Намного более интересной оказалась мечеть Шейха Лютфаллы, находящаяся к востоку от площади. В отличие от мечети Имама, мечеть Шейха Лютфаллы не имеет никаких внутренних двориков. Войти в основной зал мечети, закрытый куполом, можно через коридор, в начале которого проводится билетный контроль. В этом коридоре всегда людно: собираются туристические группы, народ шушукается и снуёт туда-сюда (рис. 8.31). Непосредственно в мечети ситуация примерно такая же — туристы и туристки, в том числе иранцы, смеются и фоткаются вовсю, словно находятся не в мечети, а на людной улице (рис. 8.32). Впрочем, мечеть действительно очень красива (рис. 8.33). На выходе из мечети мы заметили очередную группу школьниц, которые, очевидно, молились (рис. 8.34).

8.3. Парковые дворцы

Решив, что по площади Имама программа на сегодня выполнена, мы отправились к дворцу Сорока колонн, или Чехель-Сотун (по-персидски چهل ستون, Čehel sotun). Дворец находится внутри небольшого парка, и непосредственно перед зданием сооружён небольшой пруд (рис. 8.35). Фактически дворец весьма невелик, однако снаружи кажется довольно основательным и вместе с тем идеально гармонирующим с окружающей обстановкой. Крыша террасы дворца поддерживается деревянными колоннами, а потолок украшен флористическими мотивами (рис. 8.36).

Купив билеты, мы прошли внутрь дворца. Мама дорогая! Практически сразу у нас возник вопрос: как такое можно публично показывать в исламской стране? Конечно, сцены с девушками мы уже видели во дворце Али-Капу, но всё-таки масштабы там и здесь несопоставимы: где В Али-Капу изображается одинокая девушка — в дворце Сорока колонн будет изображена целая веселящаяся компания (рис. 8.37). «Светскость» и даже некоторая приземлённость тем поражает (рис. 8.38—8.40); особенно удивительно, что на ряде фресок у девушек акцентированы груди (рис. 8.41). Этот дворец остался одним из наиболее ярких впечатлений от всего дня, хотя в нём мы провели сравнительно немного времени.

Когда мы выходили из дворца, к нам обратилась женщина из местных с просьбой сфотографировать её с семьёй на их фотоаппарат. Мы с удовольствием выполнили просьбу. Рядом с дворцом располагался музей естественной истории, который заинтересовал нас не столько скульптурой динозавра, сколько оригинальным способом укрепления стены здания (рис. 8.42). Впрочем, посещать музей мы не планировали и просто пошли дальше, к дворцу Хешт-Бехешт.

Дворец Хешт-Бехешт расположен также в парке, посреди деревьев. Несмотря на громкое название, дворец правильнее назвать павильоном (рис. 8.43) — он очень невелик в размерах. Росписи здесь почти не сохранились (рис. 8.44), и мы смогли только оценить общее пространственное решение здания, создающее чувство уединённости, камерности.

8.4. Армянский квартал и мосты через реку

Выйдя из дворца, мы прошли мимо высокой стены медресе Чехар-Баг и вскорости вышли на улицу с оживлённым движением. Поймав такси, мы объяснили водителю, что нам нужно к армянской церкви (по-персидски کلیسای وانک, Kelisa-ye Vânk). Водитель, похоже, прекрасно нас понял — уже через 15 минут мы были в армянском районе Джульфа (интересующихся происхождением названия отсылаю к справочной литературе) как раз перед входом в церковь. Посещение церкви платное; на фотографирование требуется доплата, от чего мы отказались. Сама церковь, построенная в первой половине XVII века, характеризуется любопытным сочетанием христианской и исламской стилистики (рис. 8.45). Росписи внутри церкви чрезвычайно любопытны, отличаясь живостью и реалистичностью изображённых сюжетов из божественной истории, однако точно датировать эти росписи мы не смогли; для XVII века, во всяком случае, они выглядят слишком современно. На территории церкви также размещается музей с достаточно пёстрой экспозицией: от предметов христианского культа и армянских рукописных книг до документов, посвящённых геноциду армян в Османской империи. В этом музее мы пробыли около получаса.

Сразу после выхода из собора Александр заприметил небольшое кафе, и, не успел я и глазом моргнуть, уже занял там место. Мне пришлось покориться неизбежному и составить компанию моему товарищу, который явно соскучился по «европейским» кафе и уже заказал кофе с кусочком торта. Ублажив вкусовые рецепторы, мы пошли гулять по армянскому кварталу. Эх... Джульфу при известной доле фантазии можно назвать уголком Европы в Исфахане. Другие люди, другие дома, другой антураж — всё это чувствуется, хотя не обязательно лежит на поверхности (рис. 8.46). А как вам, например, магазин одежды под названием South Park (рис. 8.47)? Удивительно, но факт — за всё время пребывания здесь мы ни разу не столкнулись с уже порядком надоевшим вопросом Hello, where are you from? Кстати, наш путеводитель утверждал, что в районе имеется ещё как минимум две церкви, которые «иногда» открыты для посторонних. По всей видимости, мы не попадали в желаемый интервал — нам оставалось только фотографировать купола церквей за высоченными глухими оградами (рис. 8.48).

В витрине одного из магазинов в армянском квартале мы заметили настоящий российский шоколад в плитках (рис. 8.49). Правда, покупать его мы не стали, а вместо этого купили у уличного продавца съедобных зелёных штучек. Впервые эти округлые плоды зелёного цвета размером с небольшие сливы мы заметили, вероятно, ещё в первый день нашего пребывания в Иране, в Тегеране. У меня сразу же появилось сильное желание отведать таинственный фрукт, но всё как-то не получалось, к тому же я немного побаивался: вдруг будет расстройство кишечника? Однако тут я решил рискнуть: мы проходили мимо большого лотка, где кроме съедобных зелёных штучек ничего не продавалось, и они выглядели слишком соблазнительно, чтобы отказаться от покупки.

Прошло немного времени, и как-то незаметно мы вышли из армянского квартала (рис. 8.50). По дороге к реке мы прошли мимо небольшого здания — вероятно, культурного центра — где проводилась выставка фотографий, однако у нас уже не было времени разбираться в том, что именно здесь выставляется, тем более что пояснений на английском не было (рис. 8.51). Был вечер, и когда мы дошли до набережной, уже стемнело. Оказалось, что о «реке» говорить можно скорее в сослагательном наклонении: русло почти пересохло, а то, что осталось, правильнее назвать лужами. Сфотографировав абстракционистскую скульптуру человека (рис. 8.52), мы пошли по южному берегу и вскорости приблизились к знаменитому мосту Тридцати трёх арок (мосту Си-о-Се). На набережной то здесь, то там встречались группы людей, наслаждающихся вечерней прохладой (рис. 8.53); кое-где даже устраивали пикник. Возможно, я не прав, но ярко подсвеченный мост прожекторами мост издалека смотрится более выигрышно, чем вблизи, как бы маня к себе. На мосту оказалось людно; большинство, конечно, просто переходит с одного берега на другой, однако есть и «туристы», которые праздно проводят время, фотографируясь или выглядывая из арок моста наружу (рис. 8.54). По мосту мы перешли на северный берег и пошли дальше на восток.

Пройдя мимо построенного в наши дни моста Фирдоуси (рис. 8.55), мы приблизились к мосту Чуби (рис. 8.56). Так как проход по верху моста был закрыт, мы решили пройти снизу — «под» мостом, по бетонному основанию. Для этого нам пришлось перелезть через небольшие ограждения, однако всё закончилось благополучно, и мы опять очутились на южном берегу. Учитывая, что на уровне основания моста оборудованы служебные помещения с окнами, можно сделать невесёлый вывод о том, что уровень воды в Заянде даже весной крайне незначителен. Третий мост, Хаджу, отличался от двух предыдущих исторических мостов ахитектурно выделенной центральной частью (рис. 8.57), доступ куда, впрочем, был закрыт. Вернувшись по этому мосту на северный берег, мы после непродолжительной дискуссии решили, что за сегодня уже достаточно находились и решили вернуться к гостинице на такси, а не пешком. Взять такси не составило никакого труда, и очень скоро мы уже были около нашего «дома».

В номере я затеял большую стирку: за время поездки скопилось порядочное число белья. Спать мы легли на удивление поздно — примерно в полпервого ночи. Утром я с грустью обнаружил, что почти ничего из застиранного не высохло. Ну что же, у нас был ещё один день и одна ночь перед отъездом из Исфахана.

9. Шестое мая. Исфахан (продолжение)

9.1. Посещение Пятничной мечети

Кормёжка в гостинице оказалась аскетичнее, чем мы ожидали: лаваш, масло и морковный джем были разложены на столе шириной не более полутора погонных метров, так что проблемы возникали не только с «качеством», но и с «количеством». Пока мы завтракали, «соотечественница» из Западной Европы — женщина средних лет — энергично выясняла у администраторов, куда делись из номера её pants; впрочем, конкретных обстоятельств дела мы так и не узнали, так как после завтрака сразу вышли из гостиницы и направились, как и планировали, к Пятничной мечети, по пути сфотографировав продававшиеся в уличной лавчонке сосуды для соли и специй удивительной радужной окраски (рис. 9.1). На этот раз никаких накладок не возникло, мы быстро купили билеты и приступили к осмотру.

Мечеть для нас была интересна прежде всего своей древностью: внутри неё сохранилось множество архитектурных элементов XI—XII веков, на которые наслаиваются более поздние конструкции (рис. 9.2—9.4); сочетание различных архитектурных стилей производит очень сильное впечатление. Особенно нам запомнились две вещи: молельные залы с колоннами и купола Тадж-аль-Мульк и Низам-аль-Мульк. Молельных залов в мечети несколько, и они весьма отличаются между собой по стилю, однако есть и нечто общее. Представьте себе лес из колонн, расставленных в залах в правильном геометрическом порядке и поддерживающих выложенные кирпичом своды; обратите внимание, что эти залы почти не содержат украшений; наконец, заметьте, что колонны от времени наклонились в разные стороны, так что кое-где на них даже установлены распорки — и вы получите представление о том, что мы чувствовали, находясь в этих залах (рис. 9.5, 9.6). Что же касается куполов, то здесь и вовсе ничего нельзя сказать: можно только удивляться тому, как данные сооружения простояли более девятисот лет и сохранились почти в первозданном виде (рис. 9.7, 9.8). Проводя отдалённые аналоги, описанные выше части мечети можно назвать примером «романской» архитектуры в исламе. Центральный дворик мечети с величественными айванами (рис. 9.9) относится примерно к XV веку и, несмотря на всю красоту, не производит того впечатления, которое на нас произвели на первый взгляд невзрачные купольный зал и молельные залы. В мечети проводится — хотя не слишком активно — реставрация, а пока что во многих местах стоят бесхитростные распорки и опоры (рис. 9.10).

9.2. Около гостиницы: консульство и хаммам

В Пятничной мечети мы провели около часа. Вернувшись в гостиницу, мы взяли свои паспорта с целью осуществить нашу «давнюю мечту» встать на консульский учёт. Понятно, что к тому моменту смысл в таком учёте уже в значительной мере уменьшился — в Иране мы провели уже больше недели из предполагаемых двух без всякого учёта. Тем не менее спортивный интерес заставил нас нажать на кнопку звонка в двери российского консульства в Исфахане. Надпись под звонком гласила, что после однократного нажатия следует подождать пять минут перед повторной попыткой. И правда: ровно через пять минут послышались шаги, и голос из-за двери спросил нас, что нам нужно. «Мы российские граждане, хотим встать на временный консульский учёт», — отвечал я. Дверь открылась, и мужчина лет тридцати пяти сказал, что проводит нас к консулу. Консул оказался приятным человеком средних лет. Поинтересовавшись, где мы были до того, всё ли у нас нормально в данный момент и когда мы уезжаем обратно в Россию, консул сказал, что всё понял и отдал распоряжение временно нас зарегистрировать. Компетентного сотрудника нам сказали ждать в вестибюле консульского здания, где к нашим услугам были российские телеканалы на плазменном экране у бюста Ленина (рис. 9.11), мягкие диваны и портрет президента Медведева в настенном варианте (рис. 9.12). Закончив с формальностями, мы направились к выходу. Консул между делом пояснил нам, что Россия занимает территорию консульства уже 103 года.

Выйдя из консульства, мы почти сразу зашли в небольшое кафе около гостиницы, где съели по мороженому, запив его свежевыжатым соком. Затем мы направились к историческому хаммаму Али-Гули-Ага. На пути у нас возникли некоторые трудности: как оказалось, в путеводителе мелкая улочка была нарисована как широкая дорога, в то время как нормальная улица, по которой мы возвращались из хаммама, не была изображена вообще. Сам музей оказался достаточно интересным: в центральном зале помещены восковые скульптуры «отдыхающих» (рис. 9.13), на стенах кое-где сохранились фрески со сценами охоты (рис. 9.14, 9.15) Можно сделать твёрдый вывод: отдыхать персы умели! В бывшем бассейне внутри хаммама были размещены фотографии; посмотрев их, мы покинули музей и взяли такси до площади Исламской Революции.

9.3. Едем на запад: Птичий парк, качающиеся минареты и зороастрийское святилище

На площади со столь привычным названием нам предстояло сделать три дела. Первым был визит в кассы железнодорожного агентства Rajatrain, где мы должны были купить билеты из Тегерана в Тебриз и обратно. Памятуя о сложностях, которыми сопровождались попытки покупки билетов в Тегеране и Мешхеде, я уже внутренне настроился на то, что никаких билетов не будет и придётся, как и раньше, ехать автобусом. К моему удивлению, на этот раз всё прошло как по маслу: внимательные девушки быстро пересчитали, с помощью специального календаря, даты из григорианского в персидское летоисчисление, нажали на нужные кнопки в компьютере и спросили: будете брать? Конечно будем, ответили мы и через пять минут уже держали в руках билеты. Вторым делом на «революционной» площади было сфотографировать мост Тридцати трёх арок (его северный портал примыкает к площади) в дневном свете. С этим проблем, понятно, не было (рис. 9.16), я даже смог заснять лягушку, выжившую в луже вблизи от «берега» в эту жару (рис. 9.17). Ну а третьим делом было взять такси до Птичьего парка.

Птичий парк упоминался в одной книжке про Иран на русском языке, однако в Lonely Planet про него не было сказано ни слова. Это только подогревало наше любопытство, однако была одна проблема: мы не знали, как это дело назвать по-персидски. Решение данной проблемы оказалось очень простым: остановив первого попавшегося таксиста, мы несколько раз повторили слово «парк», одновременно производя характерные движения руками. Наши взмахи крыльями, похоже, показались таксисту убедительными, он закивал головой и пригласил нас в салон. Ехали мы достаточно долго. Дедушка-таксист явно никуда не спешил, слушая спокойную музыку, раздающуюся из автомобильной радиолы; это, впрочем, помогло мне занять одно диковинное здание прямо из окна такси (рис. 9.18). Высадил он нас на приличном отдалении от Птичьего парка; после того как он запросил за свои труды аж 70 тысяч риалов, нас чуть не задавала жаба. Потом мы поняли, в чём было дело, но об этом ниже.

Путь к Птичьему парку оказался не самым близким: следуя указателям, мы прошли по небольшому парку с выстриженными скульптурами в виде птиц (рис. 9.19), пересекли мост через пересохшую реку с объявлением у моста: «В реке плавать запрещено» (рис. 9.20), а затем шли ещё около десяти минут. Сам парк мы увидели ещё на мосту. Это солидная конструкция из закреплённых на высоких колоннах металлических сеток, перекрывающих пространство под ними (рис. 9.21). Внутри парка действительно интересно: как и обещала русскоязычная книжка, пташки свободно бродят по территории. Впрочем, свободны далеко не все птицы, а только избранные. В основном это водоплавающие типа лебедей (рис. 9.22), гусей (рис. 9.23) и пеликанов (рис. 9.24), а также павлины (рис. 9.25), попадаются и обыкновенные для Ирана пташки типа голубей (рис. 9.26); все они выпрашивают у посетителей еду без всякого стеснения. Многие другие птицы, к сожалению, сидят в клетках или вольерах: как редкие типа попугаев или страусов (рис. 9.27), так и хищные; на последних смотреть без слёз невозможно, так их жалко (рис. 9.28). По всей видимости, основной тип посетителей парка — дети младшего и среднего школьного возраста. С одной такой организованной группой мы пересеклись: для детей главными птичками определённо оказались две беспёрые особи редкого северного вида. Скажу честно: даже пять минут терпеть на себе взгляды десятков надоедливых детишек тяжело. Как же тогда приходится птицам, на которых пялятся в режиме нон-стоп с утра до вечера? С другой стороны, бесплатная еда...

Выйдя из парка, мы направились к стоянке такси, расположенной довольно близко к выходу, попутно недоумевая: почему же дедуля-таксист не довёз нас сюда? Взяв такси до качающихся минаретов и отправившись в путь, мы поняли, однако, в чём дело. Похоже, что прямого автомобильного сообщения между местом к югу от реки, куда привёз нас дедуля-таксист, и собственно Птичьим парком к северу от реки попросту не существовало: наша машина очень долго двигалась по какой-то, условно говоря, сельской местности, частично вдоль пересохшего русла, пару раз буквально протискиваясь в узкие проезды. После, наверное, получаса такой езды мы выехали на шоссе, где до минаретов было рукой подать.

Минареты раскачивают по графику, так что нам пришлось подождать с полчаса. К счастью, на территории около мечети были лавочки для таких же, как мы, «ожидающих». Мы уютно устроились на такой лавочке, и я уже было хотел расслабиться, но не тут-то было: молодой парень-иранец, вероятно, решил, что мы не присели на лавочку, а подсели к нему, и немедленно начал разговор; отбиться от словоохотливого товарища удалось лишь через некоторое время. Само «качание» нас совершенно не впечатлило: оно едва заметно невооружённым взглядом, к тому же весь процесс занимает не более минуты (рис. 9.29). После окончания представления мы подошли посмотреть мечеть поближе, и тут два молодых человека в красных рубашках попытались завладеть нашим фотоаппаратом по уже известной нам схеме — под предлогом оказания помощи в фотографировании. Мило улыбаясь, мы отказались от услуг подобного рода. Едва ли не больший интерес, чем качание минаретов, у нас вызвали блоки из розеток на 220 вольт, с бесплатным доступом, предназначавшихся, очевидно, для зарядки мобильных телефонов (рис. 9.30).

У нас ещё оставалось немного времени, и мы решили взять такси поехать в Атешкаде — бывшее зороастрийское святилище, тем более что в аналогичном месте в Йезде мы так и не побывали. Исфаханское атешкаде находится на вершине буквально вырастающего из земли холма (рис. 9.31), со всех сторон обнесённого оградой. В одном месте в ограде сделаны ворота с кассой, где берут символическую плату. Подняться вверх можно по оборудованной тропе (имеются в виду нарисованные прямо на скалах стрелки зелёного цвета). Я с воодушевлением кинулся ввысь; Александр пытался протестовать, но безуспешно, и был вынужден карабкаться за мной. Кстати, в смелости туристы-иранцы от нас не отставали, особенно отважными были девушки, которым хиджаб совсем не мешал покорять высоты (рис. 9.32). Последний рывок, и мы уже на самом верху! Как оказалсь, от самого святилища остались кошкины слёзы (рис. 9.33), однако вид с вершины холма отменный (рис. 9.34, 9.35), если не считать несколько сюрреалистично выглядящей здесь цилиндрической инженерной конструкции, выглядывающей из-за скалы (рис. 9.36). Долго задерживаться здесь было затруднительно из-за пронизывающего ветра с песком, и мы отправились вниз: оказалось, что спускаться ещё тяжелее, чем подниматься.

Выйдя за ограду, мы оказались перед нетривиальной проблемой: как нам вернуться в центр города? Побегав туда-сюда, никаких такси мы не обнаружили; вообще, людей почти не было. Пришлось дойти до шоссе и перейти на противоположную сторону (Атешкаде находится к западу от городского центра, немного к северу от шоссе), причём из-за наличия забора на месте разделительной полосы нам пришлось довольно долго идти. Осуществив операцию «Переход», мы увидели у обочины очередь из машин (рис. 9.37). По московской привычке мы обрадованно решили, что это таксисты, тем более что машин с соответствующей символикой в очереди было не менее половины. Однако после беседы с первым попавшимся водителем из очереди, поначалу не хотевшим везти нас в центр «немедленно» и указывавшим рукой куда-то вперёд, мы поняли, что эта очередь — очередь на автозаправочную станцию. Не желая ждать, мы решили перейти к выезду из АЗС и взять машину там. Что вы думаете? Пока мы шли туда, водитель, с которым мы беседовали, снялся со своего места в очереди и подъехал прямо к нам. Удивившись такой настойчивости, мы решили воспользоваться его услугами и очень быстро доехали практически до площади Имама (рис. 9.38).

9.4. Вечером на площади Имама

На площади Имама мы хотели посмотреть и, возможно, купить сувениры. К сожалению, время было уже позднее, и магазины уже начали закрываться, так что возможности выбора оказались у нас ограниченными. До сих пор не могу простить себе того, что мы не купили в Исфахане расписную керамику (рис. 9.39). В тот момент цены на неё показались нам высокими, к тому же я боялся, что купленное в Исфахане может разбиться и не дожить до Москвы; итогом этих размышлений стало наивное решение купить что-то подобное в Тегеране. В действительности, например, блюдо средних размеров стоило 200—300 тысяч риалов, что за изделие подобного класса — «почти даром», к тому же после Исфахана исфаханскую керамику мы по приемлемой цене нигде не встречали. Впрочем, сейчас жалеть о том, что мы не купили в Исфахане керамику, бессмысленно, как и о многих других не купленных в Исфахане приятных безделушках — бижутерии, к примеру.

Закрыв тему «простых» сувениров, я решил посмотреть, какие в Исфахане предлагаются ковры: твёрдое решение купить в Иране ковёр у меня было ещё до поездки. Поиск ковров мы начали с рекомендованного путеводителем магазинчика «Ковры Аладдина», однако оттуда мы вышли очень быстро: выбор ковров в этом магазине был не очень большим, цены — высокими и, главное, во всём была заметна ориентация на интересы «простых туристов», чего нам хотелось избежать. Так что нам оставалась одна дорога — на Большой базар. По пути к воротам Кейсарие я обратил внимание на сидящую на полу женщину; перед ней лежало несколько очень простых на вид ковров. Сейчас я жалею, что не уделил этим коврам достаточного внимания и прошёл мимо — с другой стороны, где уверенность в том, что это были действительно ковры ручной работы кочевых племен, а не подделки для легковерных туристов?

Внутри Большого базара мы на удивление быстро нашли секцию, где продавались ковры. Исфаханские ковры — потрясающие, могу сказать это абсолютно точно. Ничего подобного мы не видели больше нигде. Особенно много шёлковых ковров тонкой работы, с изящными флористическими мотивами, самых разнообразных цветов (рис. 9.40, 9.41). Увы, цены также соответствующие: изделия высокого качества и более-менее приемлемого размера (хотя бы метр на полтора) стоят как минимум 1300—1500 долларов, что было несколько накладно. Какое-то время мы смотрели ковры, так сказать, «самостоятельно», однако очень скоро нам повстречалась соотечественница, которую звали Ульяна. Если для нас покупка ковра была хотя и важной, но всё же не главной задачей, то Ульяна, как мы поняли, приехала в Исфахан в основном для приобретения данного изделия. Словарный запас Ульяны на английском был весьма ограниченным, однако она ухитрялась оперировать словосочетаниями how much, silk, wool, good и no good, а также основными числительными с подлинной виртуозностью: продавцы прекрасно её понимали. В первой лавке к нам с Ульяной, перебирающим десятки ковров без твёрдого намерения купить хотя бы один, отнеслись с пониманием; во второй лицо пожилого продавца с каждым нашим новым запросом становилось всё кислее и кислее. В общем, ничего мы не выбрали...

Нужно было решать, что делать с коврами. Ульяна сказала нам, что неподалёку от Исфахана находится город Наин, в котором ковры якобы дешевле, чем в Исфахане, при столь же высоком качестве. Сильное желание купить «дешёвый и хороший ковёр» сделало своё дело и заставило нас опрометчиво принять Ульянино предложение о совместной поездке в Наин завтра ранним утром. Затем мы объяснили Ульяне, как купить местную SIM-карту и куда сходить вечером (конечно же, к мосту Си-о-Се), на чём и попрощались «до завтра».

Поужинать мы хотели в разрекламированном в Lonely Planet ресторане на площади Имама, однако, зайдя туда, мы поняли, что цены здесь примерно такие же, как и на увиденные сегодня ковры. В итоге мы с Александром решили, не мудрствуя лукаво, зайти в ресторан при уже упоминавшейся гостинице «Азади». К моей радости, здесь в состав «овощного стола» входил нарезанный арбуз, что позволило хоть немного разнообразить ощущения после поедания очередного кебаба. А уже в номере я впервые отведал съедобных зелёных штучек, купленных днём раньше в армянском квартале. Оказалось, что вкус у съедобных зелёных штучек кислый и даже очень кислый; тем не менее, никаких расстройств пищеварения я не наблюдал. По всей видимости, съедобные зелёные штучки — это что-то вроде дикой незрелой сливы, однако я могу и ошибаться.

Оставался ещё один вопрос: куда всё-таки мы завтра едем? Вроде бы мы договорились ехать завтра с утра в Наин, но нас начали терзать сомнения. После обсуждения данной проблемы мы пришли к таким выводам. Путь до Наина далеко не близкий и занимает самое меньшее два часа от исфаханского автовокзала. Поэтому мы сможем приехать в Кашан из Наина лишь к вечеру и ничего не успеем там посмотреть. Поэтому в Наин имеет смысл ехать лишь при наличии твёрдой уверенности в том, что мы сможем купить там качественный ковёр. Однако такой уверенности у нас не было. Поэтому мы в итоге решили держаться нашего предыдущего плана и завтра утром выехать из Исфахана напрямую в Кашан. Ульяне мы написали SMS на её российский мобильный телефон «МТС» (у неё он, в отличие от меня, зарегистрировался) с извинениями и объяснением, что завтра с ней в Наин не поедем.

10. Седьмое мая. Кашан

10.1. Предобеденные события

Мы встали рано утром, быстро позавтракали, выселились из гостиницы и на такси доехали до Северного автовокзала. Там мы взяли билеты на первый автобус до Кашана, который по расписанию отправлялся в 9:00. В действительности, как это обычно для Ирана, автобус выехал с вокзала около 9:20. К слову сказать, во всех автобусных перемещениях по Ирану мы ездили на местных аналогах «Вольво», хотя я и хотел, эксперимента ради, один раз прокатиться на так называемом «Махмули» (рис. 10.1). Дорога на Кашан быстро превратилась из качественной шестиполосной магистрали в узкую двухполосную довольно-таки разбитую трассу. Водителя это не смущало: он по-прежнему ехал со скоростью от 90 до 120 километров в час.

В Кашан мы приехали около полудня. Водитель высадил пассажиров на площади Шахида Мохаммада Мохтазери, расположенной относительно далеко от центра. Из путеводителя можно было понять, что здесь, на площади, продают билеты на автобусы, однако никаких касс мы не видели и беспомощно бегали взад-вперёд по площади. Видя наши страдания, к нам подошёл регулировщик и указал нам на дверь в здании на площади без каких-либо опознавательных знаков. Оказалось, что там и находится автобусная касса. Кассир, правда, не знал по-английски ни слова, но нам на помощь пришёл стоявший в очереди дедушка лет 60, который, к нашему удивлению, говорил по-английски весьма неплохо. Билеты до Тегерана мы купили на 12:00 завтрашнего дня. С местом отправления вышла заминка. Сначала мы подумали, что к этому времени нужно прийти сюда же, на площадь; на аналогичные мысли наводили и отдельные фразы в путеводителе. Тем не менее ещё один кстати подошедший в кассу мужчина посоветовал нам всё же ехать завтра непосредственно на автовокзал. Мы последовали его совету — это оказалось правильным решением.

Времени у нас было не очень много, и мы решили, не уходя с площади, обзвонить гостиницы, пользуясь Lonely Planet. Оказалось, что в одной гостинице не было мест, в другой не брали трубку, третья была слишком далеко от центра, про четвёртую в путеводителе были не самые лестные отзывы. Поэтому пришлось воспользоваться проверенным методом «прямого обхода». Мы взяли такси до центра; кроме нас, водитель подсадил двух солдат. В центре, на улице Абазар, мы решили начать с гостиницы «Сайя» — той самой, до которой не дозвонились. Оказалось, что именно в этой гостинице есть один номер, который освобождается после 14 часов. Заплатив за номер не глядя и оставив вещи в гостиничной подсобке, мы отправились гулять по расположенному рядом базару — на что-то большее у нас не было времени.

Кашанский базар в десятки раз меньше исфаханского; мы обошли его целиком менее чем за час (рис. 10.4, 10.5). Ковры на базаре были, но в основном шерстяные, качество также было не самым высоким — ничего интересного я не присмотрел. В одной ковровой лавке уже за пределами базара на продавец пытался затащить Александра к себе в магазин в буквальном смысле слова силой — хватая за одежду. С криками Police! мы спешно ретировались из этого места. Пообедали мы в стоволой (иное слово подобрать трудно) возле базара за какие-то совсем смешные деньги. Мужчина, который принял у нас заказ, поджарил и затем принёс нам кебабы на лаваше, пояснил, что он чечен, а для большей доходчивости изобразил, что целится из ружья. Мы посчитали за лучшее невинно улыбнуться и не вступать с чеченом в споры.

10.2. Исторические усадьбы

Отобедав, мы вернулись в гостиницу и заселилилсь в номер. Немного передохнув, мы пошли на базар вторично. Теперь людей на базаре не было вообще; девяносто девять процентов магазинов были закрыты. Довольно быстро мы нашли упоминавшийся в путеводителе купольный зал, сооружённый в 1868 году (рис. 10.6), затем смогли взобраться на крышу базара, где ничего интересного, впрочем, не увидели. Выйдя из базара на противоположной стороне, мы сначала направились в мечеть Ага-Бозорг (рис. 10.7). В мечети проводятся вялотекущие реставрационные работы, и людей почти не видно (рис. 10.8). В одном из внутренних двориков организовано (видимо, реставраторами) некое подобие воллейбольной площадки (рис. 10.9). В целом мечеть не показалась нам особенно интересной.

Выйдя из мечети, мы дошли пешком до улицы, где располагались знаменитые кашанские исторические усадьбы. По пути мы, между прочим, увидели бездомную женщину, спавшую прямо на тротуаре. На этой улице, в отличие от мечети Ага-Бозорг, с «людьми» всё было в порядке. Автобусы пачками подвозили туристов; ожидая их возвращения, многие водители пользовались спальными местами в багажном отделении автобуса (рис. 10.10).

Первой усадьбой, которую мы посетили, была усадьба семейства Амери — единственная из четырёх исторических усадеб расположеная на восточной стороне улицы. Усадьба очень красива, но принципиальных отличий от ранее увиденных нами в Иране жилых домов состоятельных граждан мы не увидели: всё те же внутренние дворики с помещениями по периметру, витражные окна, стены с росписями, миниатюрные сады с бассейнами, в которых резвятся золотые рыбки, и, наконец, возвышающиеся над всем комплексом багдиры. Побродив чуть меньше получаса по усадьбе (рис. 10.11—10.13) и зайдя на проводившуюся там же выставку-продажу композиций из настоящих и искусственных цветов (рис. 10.14), хозяйка которой была с нами необычайно любезна, мы решили, что пора двигаться дальше.

Три других усадьбы, о которых повествовал путеводитель, располагались на противоположной, западной стороне улицы. Выйдя из усадьбы Амери и увидев нечто отдалённо напоминающее билетную кассу, мы рванули туда. Билеты нам продали без вопросов, однако когда мы прошли внутрь, оказалось, что это просто размещавшийся в старом подлатанном здании центр творчества молодёжи (рис. 10.15).

После недолгих поисков мы оказались в усадьбе семейства Аббаси. Из всех четырёх усадеб эта самая «строгая»: почти все украшения на стенах одноцветные, в тон цвету стен. Последняя фраза звучит малооптимистично, однако в действительности эффект потрясающий: резные узоры издали незаметны, однако стоит приблизиться, открывается затейливая картина (рис. 10.16—10.19). На этом фоне уже не так выделяется зал, где стены и потолок покрыты зеркальной плиткой (рис. 10.20).

Усадьба Боруджерди (рис. 10.21—10.23), которую мы посетили третьей по счёту, — пожалуй, наиболее известное из всех зданий в Кашане, символ города. В отличие от двух предыдущих усадеб, здесь реставрация не привела к типичному для Ирана «новодельному эффекту», когда понять истинный возраст здания можно только по архитектурно-стилистическим особенностям. Украшения на стенах здесь представлены здесь как есть — несохранившиеся участки даже не затонированы (рис. 10.24). Нас, неискушённых туристов, более всего заинтересовали росписи в купольном зале. «Гжель!» — такова была наша первая ассоциация. И правда: на стенах были изображены в европейском стиле синими красками различные жанровые сценки, такие как охота или построение солдат на плацу (рис. 10.25).

После посещения усадьбы Боруджерди мы зашли в расположенный неподалёку хаммам Султана Мир-Ахмеда (рис. 10.26, 10.27). От ранее увиденных нами хаммамов этот отличается особенным изяществом архитектурного стиля и богатством украшений. После хаммама мы ненадолго заглянули в имамзаде султана Мир-Ахмеда (рис. 10.28), попутно я сфотографировал диковинное устройство на манер перегонного куба (рис. 10.29). Затем мы быстро проследовали к последней усадьбе.

Усадьба семейства Табатабаи проектировалась тем же архитектором, что и усадьба Боруджерди, так что сходству этих двух усадеб не удивляться не следует. Как и в предыдущей усадьбе, имеются «гжельские» росписи (рис. 10.30). Особенно приятное впечатление производит необычно широкий внутренний дворик (рис. 10.31—10.33). В одной из комнат усадьбы продавались книги; обложка одной из этих книг оказалась столь диковинной, что я её сфотографировал (рис. 10.34).

Затем мы направились чуть южнее — к старой городской стене; по пути мы увидели полуразвалившееся хранилище для льда. У южной стороны стены, куда мы пришли, разбит небольшой парк. В лучах вечернего солнца вид из парка на стену открывается воистину сюрреалистичный — как будто морские волны застыли и превратились в глину (рис. 10.35). Внутрь огороженной территории можно попасть через аккуратно проделанное отверстие в стене (рис. 10.36); мы прошли в него не без опасений, что всё это на нас обрушится (за стеной никто не ухаживает, и она от времени постепенно расползается). Перед нашим взором открылось огромное поле, в основном чем-то засеянное; к западу от нас возвышалось ещё одно хранилище для льда, а вдали на севере виднелся купол усадьбы Боруджерди. Двигаясь по направлению к последней, некоторое время мы шли вдоль стены, а потом смогли забраться на неё (рис. 10.38). Встав напротив усадьбы, мы смогли сфотографировать знаменитый купол вблизи (рис. 10.39). При этом оказалось, что к знаменитой усадьбе с тыльной стороны непосредственно примыкают жилые дома (рис. 10.40). Обратно мы возвращались тем же путём, что пришли сюда. Спускаясь со стены, мы чуть не наступили на оставленный кем-то шприц; чуть позже, уже в самом парке, мы наткнулись на травянистое растение, похожее на коноплю (рис. 10.41), и цветок, похожий на мак (рис. 10.42).

10.3. Вечерняя поездка в Фин

После некоторых размышлений мы решили закончить день поездкой в пригород Кашана — Фин, где располагаются знаменитые сады. Взяв такси, мы доехали до Фина примерно за десять минут. Водитель привёз нас почти что ко входу в сады, однако нам пришлось потратить некоторое время на поиск касс и покупку входных билетов. Сады в Фине представляют собой хороший пример классического персидского сада: вся территория садов, в плане квадратная, огорожена высокой глухой каменной стеной (рис. 10.43), внутри проложена сеть каналов, делящих сады на несколько частей (рис. 10.45), а на противоположной стороне от входа выстроен павильон с бассейном (рис. 10.44). Как это всегда бывает в персидских садах, в каналах и бассейнах плавают рыбки — на этот раз какого-то тёмного цвета. Как всегда, много людей, которые явно приехали сюда отдохнуть; иностранцев почти нет (рис. 10.46). Девушки в Фине особой скромностью не отличались и вовсю стреляли нам глазками. Было ясно, что девушки очень хотели бы пообщаться, но всё-таки стесняются. Тем не менее, когда мы уже мы уходили, на нас буквально набросилась группа школьниц (или, может быть, студенток местного аналога колледжа); наше объяснение, что мы из России, привело их в бурный восторг. Девушки были очень рады, что разговаривают с иностранными гостями, и чуть ли не силой заставили нас с ними сфотографироваться.

Уже темнело, и когда мы вышли из садов, оказалось, что открылось множество кофеен, где можно попить чаю или съесть мороженое. Подсчитав оставшуюся у нас наличность, мы решили, что нужно попробовать. Отстояв небольшую очередь, мы заказали чай, мороженое, а также диковинное блюдо: что-то вроде макаронин в холодном сахарном сиропе. Расположились мы на своеобразном диване с ковровой подстилкой (рис. 10.47). Подобного рода разновидность мебели мы видели ещё в Йезде, однако только в Фине мы, наблюдая за местными, окончательно поняли, что на таких диванах не сидят, а полулежат, сняв обувь. На самом деле это достаточно удобно. Кстати, пока мы делали заказ, нам позвонила наша старая знакомая Ульяна. Выяснилось, что она побывала в Наине и никаких приличных ковров там не увидела; теперь она в Кашане в центре и не может попасть ни в одну гостиницу. Мы ей посочувствовали и сказали, что в Кашане ковры нас также не впечатлили, так что если речь идёт только о коврах, в Кашане можно и не останавливаться.

Обратно в город мы поехали на «коллективном» такси. Мы с Александром сели на заднее сиденье: он в центре, я справа. На оставшиеся места водитель посадил двух девушек, и по окончании поездки Александр сообщил мне, что, по его мнению, его соседка прижималась к нему несколько сильнее, чем можно было бы ожидать из-за небольшого размера салона.

Высадившись в центре города, мы с удивлением обнаружили, что на базаре (рис. 10.48) и около него (рис. 10.49) вновь идёт торговля. Александр даже присмотрел себе сувенир — нечто типа небольшого ведра с ручной чеканкой, однако риалов у нас уже почти не было. Так как банки уже не работали, нам пришлось зайти в гостиницу и поменять у администратора по грабительскому курсу пятьдесят долларов. Вернувшись на базар, мы увидели, что всё уже закрывается, и решили «сувенир» не покупать. Поужинать мы зашли в большой ресторан, располагавшийся на втором этаже одного из зданий по главной улице, который на поверку оказался чем-то вроде пиццерии. Александр воспользовался возможностью разнообразить пищу и заказал себе пиццу; я же остался верен кебабам. Обслуживание было неторопливым, однако еда оказалась очень вкусной. В гостиницу мы окончательно вернулись около девяти часов вечера, весьма уставшими. По пути я купил пакет гранатового сока, чтобы было чем запивать купленные в Исфахане съедобные зелёные штучки.

11. Восьмое мая. Опять в Тегеране

11.1. Едем в Тегеран

Ещё прошлым вечером администратор напомнил нам, что завтрак очень ранний. Встали мы, если не ошибаюсь, около восьми часов утра и, поспешно умывшись, пошли искать, где мы будем кормиться. Оказалось, что в нашей гостинице никаких шведских столов не предусматривается. Вместо этого тётеньки-официантки приносят всем усевшимся за стол чай, огромные куски лаваша и морковный джем: как говорится, ешь, что дают. Впрочем, к лавашным завтракам мы уже привыкли и остались всем вполне довольны. Когда мы поднимались обратно в номер, то поняли, что нам крупно повезло: пока мы завтракали, «пищеприёмная комната» заполнилась людьми, и ожидающие своей очереди были вынуждены сидеть на лестничных ступеньках.

В номере мы успели ещё час поспать. Затем мы собрали вещи, выселились из гостиницы и взяли такси до автобусного автовокзала. Вопреки встречавшейся нам раньше практики, когда автобус опаздывал относительно расписания, мы отправились в путь на полчаса раньше положенного. Пока мы ехали по городу, автобус ехал с открытой передней дверью, а стюард, стоя на нижней ступеньке, зычным голосом зазывал пассажиров буквально с улицы — таким способом мы приняли на борт ещё несколько человек. Очень быстро мы выехали за город, на отличное шестиполосное шоссе; стюард раздал всем сухие пайки, и автобус набрал скорость. На шоссе водитель вёл себя экстравагантно. Во-первых, он, двигаясь преимущественно по средней полосе, не считал зазорным сгонять находящиеся впереди машины на другие полосы, подавая громкие сигналы клаксоном, причём эти требования почти всегда исполнялись. Ну а во-вторых, что самое удивительное, минимум полдороги водитель сидел в кресле по-турецки, так что ноги были удалены от педалей (рис. 11.1). И действительно — зачем напрягаться, если в автобусе есть круиз-контроль?

Путь от Кашана до Тегерана занял у нас около четырёх часов. В дороге я не мог не отметить организацию терминалов оплаты проезда по шоссе (такие терминалы мы проезжали несколько раз): за будкой, в которой собственно происходит оплата, дополнительно установлен ящик для пожертвований (рис. 11.2). Изучая придорожные рекламные стенды (рис. 11.3), я также узнал, какие в Иране бывают ставки по банковским вкладам. В Тегеране (рис. 11.4) мы прибыли на Южный автовокзал. Это архитектурное чудо напоминает по своему облику гигантскую полую шайбу (рис. 11.5). Совершив пару оборотов вокруг центральной оси этой шайбы, мы поняли, где следует выйти, чтобы достигнуть станции метро, и немедленно устремились туда (рис. 11.6)

11.2. У музеев

До отправления поезда в Тебриз у нас оставалось несколько часов. На осмотр каких-нибудь парков этого времени скорее всего не хватило бы, поэтому наш план заключался в том, чтобы посетить до вечера как можно больше музеев. На метро мы очень быстро добрались до станции «Саади» в центре города: от неё, судя по карте, можно было быстро дойти пешком до Музея драгоценностей при Банке Ирана (аналог нашей Оружейной палаты). Путь до музея оказался не только относительно быстрым, но и интересным: мы смогли посмотреть на улицу с выделенной полосой для движения автобусов сверху (рис. 11.7), а также увидели диковинную вывеску о распределении разного рода трико, набранную типичным китайским шрифтом (рис. 11.8). К сожалению, мы ухитрились поначалу проскочить вход в музей, а когда поняли ошибку и вернулись, то оказалось, что музей сегодня и вообще по пятницам закрыт: информация о графике его работы в Lonely Planet оказалась устаревшей.

Делать было нечего, и мы пошли пешком к Национальному музею Ирана. По ошибке мы сначала вышли не к музею, а на огромную площадь несколько к востоку от него (рис. 11.9); на эту площадь, в частности, выходят Национальная библиотека (рис. 11.10) и так называемые Казацкие казармы, а сама площадь входит в комплекс иранского министерства внутренних дел. Решив не искушать судьбу, мы спросили у прохожих, как пройти к Национальному музею, и нас тут же провели к нему. Национальный музей (рис. 11.11) чем-то напоминает наш Исторический музей в Москве: название претендует на энциклопедический охват истории с древнейших времён до настоящего времени, однако в действительности экспозиция очень выборочна. Артефакты, представленные в музее, чрезвычайно интересны — взять хотя бы наиболее ценные барельефы из Персеполя, которые теперь выставляются именно здесь; однако история в Историческом музее — это почти исключительно история доисламского Ирана (рис. 10.12, 10.13). Для ознакомления с исламской историей следовало идти в Музей исламского периода, расположенный рядом, однако оказалось, что он до сих пор закрыт на ремонт.

Выйдя из музея, мы обнаружили рядом с ним уличный спортивно-тренажёрный комплекс. Такого рода конструкции мы видели и раньше, но здешний масштаб потрясал: тренажёров, выстроенных в два ряда, было штук пятнадцать, не меньше. Одно из чудо-устройств было занято мужчиной средних лет (рис. 11.14); на другом уютно расположилась дама, две её товарки стояли рядом. Я тоже опробовал один из спортивных снарядов.

11.3. На вокзале и в поезде

До отправления поезда у нас оставалось около двух часов. Сначала мы пошли в парк Шехр, расположенный немного южнее музея. Путеводитель настоятельно рекомендовал посетить местный ресторан, однако мы, памятуя о традициях неспешного обслуживания, после недолгих размышлений решили здесь особенно не задерживаться, тем более что и смотреть здесь было особенно не на что; местная скульптурная композиция не в счёт (рис. 11.15). Выйдя на улицу на противоположной стороне парка, мы уже хотели поймать такси, но наше внимание привлёк необычный плакат во всю стену на здании неподалёку, изображавший бородатого воина с огнестрельным оружием на плече (рис. 11.16). Сфотографировав плакат, мы взяли такси и доехали до железнодорожного вокзала (таксист хотел взять с нас 40 тысяч риалов, но мы справедливо решили, что 30 тысяч будет более чем достаточно) и там в привокзальном ресторане на втором этаже пообедали. Этот ресторан был сделан с претензией на «традиционность», что выражалось, в частности, в росписи по керамике (рис. 11.17), а также наличии секции с упомянутыми главой выше диванами для полулежания, однако мы туда не стали соваться и заказ сделали за обычным столом. Кебабы мне уже весьма надоели, однако я всё же решил сделать соответствующий заказ; Александр же ограничился мороженым. Нетрудно догадаться, что у него на еду ушло куда меньше времени, чем у меня. Ожидая, когда я закончу, Александр некстати наткнулся взглядом на группу девушек, трапезничающих в традиционной секции; девушки заметили нас и всё оставшееся время игриво на нас поглядывали.

Посадка на поезд в Тегеране имела любопытную особенность по сравнению с Мешхедом: дама из билетного контроля на выходе к платформам (рис. 11.18), обнаружив, что мы иностранцы, зачем-то попросила нас сначала пройти паспортный контроль, указав нам на небольшую комнату справа от выхода к платформам. Сущность этого контроля свелась к проверке срока действия визы, после чего компетентный сотрудник иранских правоохранительных органов расписался на тыльной стороне наших билетов. С завизированными билетами мы прошли на платформу (рис. 11.19).

Наш поезд относился к категории «Себз». Это слово переводится как зелёный, что можно было понять, даже не зная иранского языка: вагоны были выкрашены в салатно-зелёный цвет, а для пущей красоты на боковые стороны была нанесена радуга. Основной особенностью данной категории поездов является, конечно, не раскраска подвижного состава, а тот факт, что в них всех пассажиров в обязательном порядке кормят кебабами (про данную особенность нам говорили наши иранские знакомые ещё в Мешхеде, однако я про это мало подзабыл: если бы помнил, то не наедался бы на вокзале). Наш вагон оказался сравнительно старым: с новым вагоном, в котором мы ехали по маршруту Мешхед — Йезд, даже сравнивать нечего. Тем не менее, внутри всё было число и опрятно, никакие детали интерьера не отваливались. Планировка вагона не отличалась от той, с которой мы столкнулись в Йезде: те же купе на четырёх человек со столиками посередине нижних полок (рис. 11.20).

Не успели мы разместиться в купе, к нам подошёл молодой парень, представившийся Алимом. Узнав, что мы едем в Тебриз, он тут же дал свой номер телефона и сказал, чтобы в случае возникновения каких-либо проблем мы обращались к нему без стеснения. Мы вежливо поблагодарили юношу. Попутчиками по купе оказались двое ребят. Один, помоложе, был солдатом-срочником и почти не говорил по-английски; второй оказался инженером и владел языком значительно лучше. Первой темой нашего с ним разговора стали произведения Горького («Мать», «Чалкаш») и Толстого, которые, как оказалось, известны и в Иране. Пока мы обсуждали роль Горького в русской литературе, прибежал Алим и сказал, что по поездному телевидению показывают телефильм про Иранский Азербайджан с английскими субтитрами. Фильм оказался обычным для творений подобного жанра собранием штампов с минимумом информации; тем не менее, посмотреть его было весьма любопытно.

Легли мы достаточно поздно: наши попутчики страстно хотели общаться. Александр достаточно быстро залез на верхнюю полку, так что всю работу по «развлеканию» пришлось выполнять мне. Темы для обсуждения в основном вращались вокруг сравнения Ирана и России в самых различных областях: от зарплат научных работников до возможности легально приобрести голливудский ширпотреб. В отношении последнего, как я понял, в Иране никаких проблем нет, несмотря на всю «нелегальность», в подтверждение чего мой собеседник продемонстрировал мне полное собрание серии «Американский пирог» на DVD-дисках. Спать мы легли достаточно поздно — около полуночи.

12. Девятое мая. Тебриз

12.1. Первые часы в городе

В поезде мы проснулись очень рано: наши попутчики начали громко разговаривать, чем нас и разбудили. Я минут десять пытался заснуть, но у меня ничего не получилось. Волей-неволей вслушиваясь в разговор, я понял, что речь идёт в том числе и о нас с Александром: были слышны наши имена. Решив не подавать своё недовольство, я поинтересовался у разговорчивых иранцев, сколько времени (оказалось — около 5 часов утра), а затем сказал им, что для нас поезд — это единственная возможность выспаться на сегодня, и попросил «убавить громкость». Молодые люди если и пристыдились, то совсем ненадолго: тихими можно было назвать лишь первые пять минут после моей нотации, затем всё вернулось на круги своя. Попутчики вышли на последней станции перед Тебризом около 7 часов утра, и мы с Александром, совершенно не выспавшиеся, обменялись мнениями по поводу данного инцидента. Александр при этом был ещё сравнительно спокоен («Слухи о высокой бытовой культуре иранцев оказались преувеличенными»); я же, по понятным причинам, разозлился не на шутку («Они что, посчитали нас за птиц-говорунов?»).

В Тебриз поезд прибыл примерно в 7:30. Перейдя с платформы в здание вокзала, мы решили не мчаться сломя голову, а немного передохнуть, привести себя в порядок и пообзванивать гостиницы. С «приведением в порядок» никаких сложностей не возникло: следуя указателям (рис. 13.1), мы быстро нашли туалет, где умылись и почистили зубы; между прочим, в этом замечательном заведении меня весьма удивила система подачи жидкого мыла с помощью многометровых труб. Что касается обзвона гостиниц, то тут возникли сложности: в гостинице «Азербайджан», как оказалось, как раз проводилась конференция и были заняты все номера, даже трёхместные, а в остальных гостиницах, которые могли бы, если верить путеводителю, нам подойти, никто не брал трубку. В очередной раз послушав длинные гудки, мы решили доехать до центра города и воспользоваться проверенным методом прямого обхода. Первый таксист, к которому мы обратились на привокзальной площади, отвёл на с «будке называния цен», где нам заявили, что доехать в центр стоит 20 долларов. Выяснять, действительно ли указанная сумма имелась в виду, или же, как это порой бывает в Иране, говорящий перепутал туманы с риалами, мы не стали и буквально через десять метров наняли другое такси. За проезд почти до центра города заплатили ровно 20 тысяч риалов. Кстати, на улице, по которой мы ехали, были организованы выделенные полосы для автобусов, отгороженные жёлтым забором.

Интуиция меня не подвела: в гостинице «Сина» (рис. 13.2), которую я наметил в качестве первого пункта посещения, оказались свободные номера — и очень даже приличные, большой площади и с новой мебелью. Кинув вещи в номере, мы отправились на утреннюю прогулку по Тебризу на улицу Имама Хомейни. Одной из задач, стоявших перед нами, было поменять доллары на риалы. Так как время было раннее, многие банки ещё не работали, и нам пришлось потратить какое-то время на поиск работающей кредитной организации; впрочем, наши поиски довольно быстро увенчались успехом и мы смогли избавиться от очередной порции зелёных бумажек. Между прочим, гуляя по улице Имама Хомейни, мы обнаружили плакат, который гласил буквально следующее: «Исламское правительство отвечает за  безопасность и комфорт иностранных туристов во время их пребывания в исламском государстве. Если турист лишается своего имущества, правительство должно обеспечить ему поддержку и вернуть утраченное. Имам Али (да будет мир с ним)» (рис. 13.3).

Довольно быстро мы дошли до здания мэрии, которое считается одним из символов города (рис. 13.4). Сфотографировав его с разных сторон, мы прошли несколько дальше и очутились перед входом в Азербайджанский музей. Название музея обманчиво: в действительности основная часть экспозиции музея посвящена древней и средневековой истории Ирана в целом (рис. 13.5—13.7), а собственно про азербайджанскую идентичность здесь мало что представлено. Так или иначе, в музее нас с Александром больше всего заинтересовали не исторические артефакты, а группа из двенадцати объединённых общей темой скульптур Ахада Хоссейни, занимающая солидную часть цокольного этажа. Названия отдельных скульптур говорят сами за себя: «Перенаселённость» (рис. 13.8), «Расовое неравноправие» (рис. 13.9),  «Жизнь» (рис. 13.10) и другие (рис. 13.11, 13.12). Произведение Хоссейни, несомненно, несёт в себе печать времён Холодной войны — так, скульптура «Пять чудовищ» (рис. 13.13) изображает людей с одичавшими глазами и ядерными ракетами в руках — однако в целом неизмеримо шире.

Выйдя из Азербайджанского музея, мы прошли мимо памятника поэту XII века Хагани (рис. 13.14) и буквально через сто метров оказались у Голубой мечети. Как известно, эта  мечеть была два с лишним столетия назад разрушена землетрясением; то, что мы видим сейчас, — это новодельная несущая конструкция, в которую вмонтированы немногие уцелевшие фрагменты облицовки из обломков мечети. Снаружи от разрушенного здания не сохранилось почти ничего (рис. 13.15); внутри ситуация чуть лучше (рис. 13.16).

Побродив внутри мечети, мы решили, что нужно вернуться в гостиницу, заплатить за проживание, немного отдохнуть и продолжить наши прогулки по Тебризу. До гостиницы мы дошли достаточно быстро. В пути мы обменялись первыми впечатлениями относительно Тебриза: как нам показалось, в городе чувствуется неуловимая «европейскость».

12.2. В поисках церквей

Немного повалявшись в номере (напоминаю: мы приехали в Тебриз в 7 часов утра и не выспались), мы вышли из гостиницы и отправились на поиски христианских церквей. Первую церковь — армянскую — мы нашли относительно быстро, хотя и успели немного заблудиться. Впрочем, толку от этих поисков было мало: территория церкви была обнесена высоким забором, а ворота заперты (рис. 13.17). Что до англиканской церкви, то с ней всё получилось неудачно. Поначалу мы взяли направление на восток и сравнительно быстро вышли из квартала на большую улицу. По этой улице нам следовало двигаться на юг до поворота на Walman st., как утверждал путеводитель. В общем... никакой Walman st. мы не увидели и в помине, хотя шли очень долго. Смутные сомнения закрались тогда, когда мы вышли на пересечение с ещё одной большой улицей, которая находилась уже явно южнее англиканской церкви. Посоветовавшись, мы решили свернуть на эту улицу и в первом же журнальном киоске купить карту, а там видно будет.

Книжный киоск, точнее развал, нам попался на глаза довольно быстро. Купив карту (а заодно и шоколадку для Александра), мы определились с нашим примерным местоположением: мы должны были повернуть на север и затем на запад. Интересно отметить, что наряду с журналами с арабской графикой мы также встретили несколько изданий на русском языке: «Ландшафтный дизайн», «Дом», «Ванные комнаты»; в отличие от всех прочих, они были уложены в прозрачные пакеты вместе со вкладышами — переводами названий на местный язык (рис. 13.18).

Вооружённые картой, мы взяли курс на англиканскую церковь. Промежуточной остановкой на этом пути оказался тебризский Арк, то есть цитадель (рис. 13.19). Впрочем, на улице, по которой мы шли, велись активные строительные работы, так что подойти к цитадели не представлялось возможным — нам самим пришлось пробираться чуть ли не гуськом. В англиканскую церковь попасть внутрь нам также не удалось (как это уже стало привычным для христианских культовых сооружений в Иране), и мы смогли только только смотреть снаружи на здание церкви и диковинную башенку в этом здании, состоящую из нескольких поставленных друг на друга цилиндров (рис. 13.20).

12.3. Большой базар

Намучившись с христианскими религиозными сооружениями, мы решили больше не искушать судьбу, а посетить достопримечательность Тебриза номер один — то есть тебризский Большой базар. До базара мы дошли пешком за какие-нибудь десять минут, однако тут начались сложности. Как известно, основной моей целью на базаре было купить интересный шёлковый ковёр. Путеводитель содержал схему базара, на которой были довольно неопределённо нанесено несколько точек, символизировавших места торговли коврами. Нырнув во чрево базара (рис. 13.21), мы какое-то время честно пытались держать направление и достичь одной из этих точек, однако очень скоро поняли, что потерялись, что было в общем неудивительно: тебризский базар считается самым крупным в Иране. Мужественно признав сей факт, мы решили, что в таком случае будем просто бродить по базару — авось куда дойдём. По базару мы бродили около двух часов, несколько раз выходили за его пределы с разных сторон света, чтобы тут же «нырнуть» в базар обратно. Во время всех этих блужданий мы нашли несколько точек, торгующих коврами, но оказалось, что на базаре продаются в основном шерстяные ковры; выбор же ковров из шёлка нас не впечатлил. Под конец в одном из коврово-паласных магазинов продавец, неплохо говоривший по-английски, пояснил нам, что после 14 часов дня очень многие лавочки на базаре уже закрываются, поэтому если мы хотим увидеть максимальный выбор качественных ковров, то нам целесообразнее приехать завтра к 10 утра.

Услышав такие слова, мы окончательно решили, что базарных впечатлений мы сегодня получили более чем достаточно, и, выбравшись на улицу, решили, что сначала поедим, а потом решим, что будем делать дальше. Обедали мы в большом пустынном ресторане недалеко от базара, отделанного якобы «под американские шестидесятые», не слишком, впрочем, убедительно, тем более что еда была совершенно иранской: нам даже принесли иранскую похлёбку, которую я, как водится, не смог съесть. Поедая изрядно надоевшие кебабы, мы с Александром размышляли, куда ещё поехать. В самом Тебризе особых памятников не наблюдалось; что же до прочих городов Иранского Азербайджана, то самые интересные места, например город Джульфа с окрестностями, как назло оказывались самыми удалёнными, и посетить их не представлялось возможным, если мы хотели оставить последний день на Тегеран. Но чем же тогда мы будем заниматься сегодня во второй половине дня?

12.4. Поездка в Кандован

Внимательно изучив «волшебную книжку», я предложил Александру съездить в Кандован. Кандован — это деревня с вырубленными в скалах жилищами, уже давно превращённая в туристическую достопримечательность. От Тебриза до Кандована примерно 90 километров пути. Путеводитель писал что-то про микроавтобусы, которые якобы ездят между Тебризом и Кандованом, однако я сразу же сказал: за нехваткой времени мы поедем туда на такси, и решили, что предельная сумма, которую мы готовы отдать таксисту за поездку туда и обратно, составит 500 тысяч риалов.

Выйдя на улицу, мы без особых проблем поймали такси. Дедушка-водитель, несомненно, понял, что мы хотим в Кандован, однако упорно ехал не на запад, а на юго-восток, а от наших жестов отмахивался. Оказалось, что он привёз нас к автовокзалу, расположенному на окраине города. Взяв с нас плату и показав рукой, что нам следует обращаться в кассы для покупки билета на автобус, он уехал. Ну раз уж такое дело, почему бы не обратиться, куда советуют? Увы: насколько мы смогли понять, последний автобус на Кандован уже ушёл; сотрудники автостанции сами посоветовали нам обратиться к таксистам. По московской привычке (такси на вокзалах берут за свои услуги в несколько раз больше такси, остановленных на улице) мы пошли к стоянке не без опасений. Оказалось, однако, что эти опасения были совершенно напрасными. Стоило нам произнести заветное слово «Кандован!», как нас тут же обступила толпа водителей, предлагавших свои услуги; спросив у водителя, оказавшегося ближе всего, стоимость его услуг, мы были ошарашены суммой: 250 тысяч риалов. На всякий случай мы переспросили ещё раз, подозревая, не имеется ли в виду 250 тысяч туманов; водитель, видимо, боясь упустить клиентов, снизил цену до 200 тысяч риалов и пообещал, что речь идёт именно о риалах. Убедившись, что обмана нет, мы проследовали к его машине под огорчённые взгляды не столь удачливых коллег нашего водителя, и сразу же поехали

Водитель вёл машину быстро и уверенно. Сначала мы ехали по хорошему многорядному шоссе на запад, однако затем свернули на юг на дорогу более низкого класса; в дальнейшем эта дорога многократно меняла направление движения, петляя на холмах (рис. 13.22). По пути мы проехали несколько небольших поселений (рис. 13.23) и практически всю дорогу могли любоваться замечательными горными пейзажами из окна автомобиля. Въезд в Кандован оказался платным, однако платил сам водитель. Остановив машину на некотором подобии площади в ближайшей к въезду части деревни, водитель попытался объяснить нам, что нужно договориться о времени, к которому мы должны вернуться; сошлись на часе или полутора.

Возможно, многие со мной не согласятся, но на Кандован интереснее смотреть издалека (рис. 13.24). Вблизи деревня оказывается слишком грязной и неухоженной. По улочкам разгуливают не только куры (рис. 13.25), но и самые настоящие ослы (рис. 13.26), которые справляют свои надобности прямо на грунт, так что нужно всё время смотреть под ноги, чтобы не вляпаться. В этом, возможно, заключается некий «аутентизм», однако, как нам показалось, большинство жителей уже давно не живёт в вырубленных в скалах жилищах (рис. 13.27): ближе к нижней части склона горы, на которой находится Кандован, выложены относительно современные дома (рис. 13.28), а помещения в скалах используются большей частью как подсобные, для содержания скота или хранения вещей. Некоторые скальные жилища, впрочем, оказываются вполне осовремененными.

Вдоволь налазившись по кандованским улочкам, мы спустились к речушке, вдоль которой и был выстроен Кандован. На противоположной стороне речушки были оборудованы места для торговли сувенирами и прочей подобной дребеденью, но мы ничего стоящего там не увидели и пошли дальше; таким образом мы постепенно забрались на склон горы напротив Кандована. Оттуда открывался интереснейший вид, и мы сделали несколько панорамных снимков деревни; за компанию в объектив фотоаппарата попали ягнята и пастух (рис. 13.29), а также (рис. 13.30) группа иранских туристок (мда, похоже, широкополые шляпы — это последний писк иранской моды). Вернувшись обратно к Кандовану, мы купили два настенных календаря, которые потом при непонятных обстоятельствах потерялись. У меня также была мысль купить кандованский напольный коврик из грубой шерсти, однако Александр отсоветовал мне это делать из санитарно-гигиенических соображений.

Обратно в Тебриз мы доехали без каких-либо приключений. По пути мы оживлённо обсуждали с Александром, куда попросить водителя нас отвезти. Путеводитель выручил нас и в этот раз: по данным издания, в Тебризе есть некое подобие «вечерней жизни» в районе бульвара Валиаср. Учитывая, что время было не самым поздним, мы решили посетить этот район, тем более что в Иране в подобных местах никогда не бывали. За удлинение пути водитель запросил доплату в 50 тысяч риалов, что было для нас абсолютно приемлемо.

12.5. Ночная жизнь

Водитель высадил нас непосредственно на бульваре Валиаср (рис. 13.31). На бульваре мы практически сразу увидели ковровый магазин и зашли туда, однако нас ждало разочарование: шёлковых ковров практически не было. Не было здесь и особых признаков «вечерней жизни»; ради неё нам следовало пройти чуть южнее, на площадь Керим-хана. Между тем очень быстро темнело, и когда моменту как мы дошли до площади и обогнули её один раз, уже наступили сумерки.

С точки зрения западного человека, район Валиаср никак нельзя назвать «тусовочным местом». Никаких ночных клубов или стриптиз-баров здесь нет — по крайней мере, в открытую; это просто место, где сосредоточено чуть больше кафе и ресторанов, чем в среднем по городу, и вечерами сюда часто приходит молодёжь (рис. 13.32). Что-то подобное мы и ожидали, в связи с чем решили зайти в одно из кафе.

Не успели мы занять места за стойкой, к нам подошла девушка лет двадцати пяти, до этого мирно сидевшая с подружками за другим столиком, и предложила свои услуги по переводу. Мы согласились, тем более официант нас, действительно, не очень понимал. Совместными усилиями мы сделали заказ, и через какое-то время нам принесли кофе, мороженое, а также какое-то особенное блюдо типа запечённых картофельных чипсов (невкусных). Вспоминая сегодняшний не очень удачный опыт по поиску «ковровых секций» на базаре, в какой-то момент я спросил у инициативной девушки, не может ли она помочь нам с покупкой ковра. Под помощью я имел в виду написание нам на бумажке слов «покупка ковров» на персидском, чтобы было легче изъясняться на базаре; Сепиде (так звали девушку) всё это сделала, но вдобавок предложила встретить нас завтра в гостинице и помочь нам непосредственно в хождениях на базаре и разговорах с продавцами. После некоторых сомнений относительно того, как это отразится на нашем моральном облике, мы согласились. Сошлись на том, что Сепиде заедет за нами на машине в назначенное время к гостинице.

В «Сину» мы вернулись на такси. Таксист, похоже, перепутал гостиницу «Сина» и госпиталь с похожим названием и долго колесил по центральному Тебризу. Уже хорошо представляя себе масштаб местных цен, мы заплатили таксисту ровно ту сумму за доставку наших тел из точки «А» в точку «Б», которую он заслуживал, несмотря на его стенания.

13. Десятое мая. Тебриз (продолжение)

13.1. Операция «Ковёр»

Утром мы проснулись, умылись и пошли на первый этаж — завтракать. Закончив с этим, мы вышли на улицу и принялись ждать Сепиде, вчера обещавшую нас отвезти в место, где водится много шёлковых ковров, и её подружек. Девушки опоздали примерно на десять минут: оказалось, что они на машине, которой управляла одна из подружек Сепиде, совсем недавно получившая права. Как я вчера и предполагал, мы поехали на Большой базар. Здесь возникла небольшая заминка: нужно было поставить машину на стоянку, что для водительницы было явно непростой задачей. В итоге Сепиде предложила пойти с нами вперёд (рис. 13.1), чтобы её подруги нас догнали уже после того, как припаркуются. На том и порешили. Когда мы заходили на базар, я успел приметить, как в Иране подходят к вопросу антитабачной агитации. Оказалось — столь же жестоко, как в Европе: изображения лёгких курильщика на сигаретах Montana были рассчитаны не на слабонервных (рис. 13.2).

Участие Сепиде в деле покупки ковра оказалось весьма полезным. Прежде всего, она хотя бы немного ориентировалась на базаре — хотя и сказала нам, что бродить на базаре не особо любит, а базарные торговцы — очень «особенные» люди... Кроме того, что было очень важно, Сепиде спрашивала у продавцов всю нужную нам информацию и, по мере своих возможностей, переводила нам их ответы.

К сожалению, шёлковых ковров на тебризском базаре даже в первой половине дня продавалось довольно мало. За полтора-два часов блужданий по базару мы, как и вчера, видели почти исключительно шерстяные или смешанные ковры. Те шёлковые ковры, которые нам изредка попадались, оказывались либо слишком большого размера, либо слишком маленького. Наконец в одной лавке нам повезло и я приобрёл шёлковый ковёр из Кума светлой расцветки за 750 долларов (при первоначальной цене в 800 долларов).

После покупки ковра Сепиде, вспомнив при наше высказанное во время мучительных поисков ковра пожелание приобрести какие-нибудь сувениры из металла или керамики, повела нас из базара к расположенному на противололожной стороне улицы торговому центру, где нас уже поджидали её подруги, и коллективными усилиями нас привели... к секции, где продавались вполне современные самовары. Мы сильно удивились, но виду не подали и спокойно объяснили девушкам, что такого добра и у нас в Москве хватает. Языковый шок между тем давал о себе знать: по пути (рис. 13.3) к торговому центру мы имели удовольствие видеть холодильный агрегат «Электросталь» (рис. 13.4) и магазин женской одежды «На-На» (рис. 13.5)

Между тем времени было уже довольно много, и мы решили попрощаться с девушками и немного отдохнуть в гостинице, тем более что до 14 часов оставалось уже немного времени. После обязательной фотосессии на наш и их фотоаппараты Сепиде с подругами лично поймали нам такси до гостиницы и заплатили за проезд, несмотря на наши громкие протесты.  Между прочим, одна из подружек Сепиде спросила меня, знаю ли я про такую марку машин, как «КамАЗ», и, услышав утвердительный ответ, пояснила, что её отец является «камазовладельцем» — правда, было не очень понятно, идёт ли речь об участии в управлении данной российской компании или просто о владении транспортным средством. Странные всё-таки они, эти иранские девушки!..

Попрощавшись с девушками, мы сели на заднее сиденье машины и быстро доехали до нашей «Сины». У гостиницы мы обнаружили небольшой лоток, где торговали клубникой. Перед таким искушением я не мог устоять и тут же купил примерно килограмм ягод. В гостиничном номере я помыл все ягоды и разделил их на две части (рис. 13.6). Одна из этих частей была немедленно мною съедена при посильной помощи Александра — куда меньшего любителя фруктов. Вторую мы сложили в пакет, чтобы можно было взять с собой и есть по дороге.

13.2. Перед посадкой на поезд и в поезде

Закончив с поеданием клубники и отдохнув с полчаса, мы собрали все вещи и выселились из номера (рис. 13.7). Оставив рюкзаки у администратора, мы пошли на второй заход на базар: покупать сувениры (рис. 13.8). Излишне говорить, что наши блуждания были лишь немного более продуктивными, чем в прошлый раз; тем не менее, нам удалось купить кое-что интересное:  блюдо и сосуд из металла, немного сладостей, а также простой шерстяной ковёр вытянутой формы. Всё это время мы пытались есть клубнику, которую взяли с собой, однако часть её в итоге пришлось выкинуть. Среди интересных вещей, увиденных нами на базаре, были швейные машинки «Маршалл» времён наших бабушек (рис. 13.9) и «Араб финики» — то ли экспорт, то ли реимпорт из России (рис. 13.10)

Закончив с покупками, мы вышли из базара и увидели крохотную церковь (Богородицы?), находящуюся за высоким забором и прикрытую плакатом с изображением Али Хаменеи. На такси мы доехали до гостиницы (таксист хотел взять с нас целых 30 тысяч риалов, но мы заплатили ему меньше — ведь здесь и пешком было несложно пройти!). В гостинице мы взяли рюкзаки и поехали к железнодорожному вокзалу. Без каких-либо бюрократических формальностей, с которыми мы ранее столкнулись в Тегеране, мы прошли к платформам на посадку и затем сели в вагон (рис. 13.12). Наших попутчиков было двое. Один, вошедший станцией позже, почти сразу прилёг спать и нам сказал только «Салям». Другой же — мужчина лет 35, севший в вагон, как и мы, в Тебризе, оказался чрезвычайно разговорчивым, несмотря на слабое владение английским языком. Беседа оказалась довольно любопытной, особенно когда я оседлал свой любимый конёк и стал просить разговорчивого товарища переводить мне разные простые слова и выражения на персидский и на азербайджанский, записывая их насхом. Ну а когда мужчина на полном серьёзе попросил нас напомнить ему, как зовут President Putin’s girlfriend и спросил, не собирается ли наш президент по такому случаю разводиться со своей законной женой, если таковая у него, конечно есть, мы с Александром еле сдержали приступ смеха. Похоже, что распространение слухов по каналам жёлтой прессы имеет свои законы: то, что в России неоднократно обсуждалось на страницах специализированных изданий  и уже потеряло злободневность, в Иране только сейчас начинает проникать в умы людей. За окном поезда была холмистая местность, цвет которой менялся от изумрудно-зелёного (рис. 13.13) до жёлто-коричневого (рис. 13.14). Спать мы легли относительно рано — около 23 часов ночи. Я заснул очень быстро: походы по базару оказались очень утомительными.

14. Двенадцатое мая. Тегеран. Последний день в Иране

14.1. В поисках книг

Последние сутки нашего пребывания в Иране оказались на редкость утомительными и довольно бестолковыми. Весь день мы постоянно куда-то опаздывали...

В Тегеран поезд прибыл очень рано — около 6 часов утра, так что мы не очень-то выспались, тем более что проводник горел желанием получить с нас постель пораньше. Сойдя с поезда на вокзале, мы первым делом отправились в камеру хранения, где сдали наши рюкзаки и ковры. Затем возник вопрос: что делать дальше? И тут мы совершили ошибку. Как потом показала практика, нам нужно было с утра ехать на тегеранский базар, который, как и положено базару, открывается очень рано. Мы бы могли провести на базаре несколько утренних часов, купить приглянувшиеся сувениры и затем уже без спешки отправиться на осмотр тегеранских достопримечательностей. Однако такая светлая идея, к с сожалению, нас в тот момент не посетила. Вместо этого мы решили пройтись пешком от вокзала до улицы Исламской Революции. План заключался в том, что на это нам потребуется около часа, а к тому времени будет уже начнут открываться книжные магазины, столь многочисленные на данной улице, где мы сможем купить альбомы, посвящённые Ирану.

На деле всё оказалось не так просто. Прежде всего, путь до улицы Исламской Революции оказался вовсе не таким близким, как я себе его представлял. Улица, по которой мы шли, была в столь ранний час почти безлюдной (рис. 14.1), какое-то оживление наблюдалось лишь у выходящих на улицу пекарен, где готовили и тут же продавали лаваш. На улице мы наблюдали уже привычные элементы иранского городского пейзажа: плакаты во всю стену с героями революции и ирано-иракской войны (рис. 14.2) и каналы вдоль дорожных обочин, куда для большей эффективности запускается струя из водопровода (рис. 14.3). Я держался относительно бодро, но Александр никак не мог окончательно проснуться, а в какой-то момент и вовсе попросил меня остановиться и немного отдохнуть. Впрочем, день постепенно вступал в свои права (рис. 14.4).

Дойдя до улицы Исламской Революции в районе городского театра (рис. 14.5), мы сначала пытались найти рекомендованное путеводителем картографическое издательство. Почему-то мы предполагали, что речь идёт о полноценном картографическом магазине, но это оказалось именно издательство, располагавшееся на одной из улочек неподалёку в обычном доме. Сколько мы ни звонили в звоночек в двери — нам никто не открыл: видимо, время было слишком раннее. Повздыхав, мы прошли на 100 метров назад и опять очутились на «революционной» улице. Обнаружив, что рядом с нами находится вход в гостиницу, мы было вздумали в ней позавтракать, однако объяснить, чего мы хотим, нам не удалось — пришлось уйти несолоно хлебавши. Утешило одно: рядом с гостиницей был большой сквер с лавочками, и мы смогли немного отдохнуть.

Где-то в 8:45 мы решили встать с насиженных мест и пойти по улице Исламской Революции на запад. Несмотря на уверения путеводителя, время было ещё очень раннее: книжные магазины только-только открывались и выбор был небольшим. Впрочем, уже тогда мы поразились устройству этих книжных магазинов: книги размещаются на стеллажах высотой до пяти метров, а для их осмотра предназначены передвигающиеся вертикальные лестницы (рис. 14.6). Другая интересная деталь — это обилие репринтных изданий на европейских языках, в особенности на английском. Назвать их пиратскими, сторого говоря, нельзя — ведь Иран не присоединился к соответствующим международным конвенциям; однако ясно и то, что о каком-либо согласии правообладателя в данном случае говорить не приходится. Тематика изданий самая разнообразная — от программирования до книг по европейскому искусству. В последнем случае издания в свободном доступе, впрочем, уже не лежат, а хранятся у продавца под стеклом и выдаются только после просьбы. Кстати, в этих изданиях наклеек на изображения обнажённого тела мы не обнаружили — но и цена на них не самая маленькая даже по российским меркам (рис. 14.7). Среди прочих книжек наше внимание привлекла одна, изображавшая пересечённые копьё Марса и зеркало Венеры, причём последнее было представлено в виде дорожного знака «Стоп» (рис. 14.8). В тот момент мы долго ломали голову с Александром, что бы это могло значить, но лишь в Москве секрет раскрылся: название книги переводилось как «Совершенные методы предотвращения беременности».

Несмотря на то, что мы увидели в книжных магазинах много интересных вещей, в тот момент мы ничего не купили; между тем, мы уже дошли до площади Революции, где книжные магазины заканчивались, у нужно было решать, что делать дальше. Не мудрствуя лукаво, мы сели на автобус и поехали на площадь Свободы (Азади), наиболее известный по одноимённой башне. На пути от конечной остановки автобуса к башне нам пришлось пересечь дорогу, и наше внимание привлекла сцена борьбы между водителем автомобиля, который явно хотел скрыться, и представителем дорожной полиции, который пытался этому помешать. В итоге водитель оказался хитрее, и, несмотря на толпу зевак, окружавших автомобиль, ухитрился уехать. Что послужило причиной кофликта, мы так и не узнали.

Башня Свободы, построенная ещё при шахе, чрезвычайно красива снаружи (рис. 14.9), и мы старательно сфотографировали её со всех возможных ракурсов. Однако вход в миниатюрный музей в башне открывался только с 10 часов, так что нам пришлось бы ждать полчаса. Поразмыслив, мы решили, что едва ли увидим там что-то новое, и решили поехать обратно. Путеводитель усердно советовал книголюбам вроде меня посетить книжный магазин «Хафиз», якобы расположенный возле улицы улицы Валиаср неподалёку от её южного конца. До искомого места мы добирались с пересадкой: сначала на автобусе доехали до пересечения улиц Валиаср и Исламской Революции, затем взяли такси и проехали немного на север, до площади Валиаср. На этой площади мы, между прочим, обнаружили почтамт, однако оказалось, что никаких открыток с фотографиями здесь не продают. Следуя карте, мы прошли ещё немного на север и на перекрёстке свернули в сторону востока. Увы — никакого книжного магазина обнаружить нам не удалось. После неудачной попытки позвонить по телефону магазина, указанному в путеводителе, мы поняли, что если мы хотим купить книги, то нам остаётся вернуться на улицу Исламской Революции и обойти магазинчики повторно.

Обратно до улицы Исламской Революции мы шли пешком. По пути мы увидели массу замечательных вещей: тут и уже знакомые нам кондиционеры «Ебара» (рис. 14.10), и занимательный логотип «Зам-зам», и социальная реклама в виде знака «Проход для крыс воспрещён» (рис. 14.11), и даже магазин хиджабов, который так и назывался — «Хиджаб» (рис. 14.12). Но самым любопытным было даже не это. Возвращаясь от «книжного магазина» к улице Исламской Революции по проспекту Валиаср (рис. 14.13), мы впервые смогли присмотреться к тегеранским улицам в северной части города — и понять, какой сильный контраст эти богатые районы составляют с трущобами южного Тегерана, где мы по недосмотру оказались в первый день нашего путешествия.Так или иначе, мы довольно быстро дошли до улицы Исламской Революции и, посетив два или три магазина, купили два больших альбома: один — про иранскую природу, другой — про Иран «вообще». Заодно мы поменяли 200 евро в первом попавшемся на глаза банке.

14.2. А таксисты-то не знают...

Между тем было уже больше 13 часов. Утром мы не завтракали и нам уже очень хотелось кушать. Припомнив, что рядом с магазином «Хиджаб» размещалось какое-то заведение общепита, мы вернулись на проспект Валиаср и уже через несколько минут делали заказ в, если так можно выразаться, иранском «Макдональдсе»!

Исходя из своего китайского опыта, я знал, что в не самых передовых странах в фастфудах питание стоит дороже, чем в заведениях с нормальной едой, что, однако, не отражается на популярности фастфудов у молодёжи таких стран, как и везде, падкой на всё западное. Тегеранский фастфуд в целом подтвердил это правило. Тем не менее, по сравнению с отечественными заведениями подобного рода наш заказ, состоящий из  «гамбургера», «чикенбургера», «Зам-зам-колы» и жареной картошки, оказался сравнительно съедобным за счёт большей доли овощей в бургерах. Особую пикантность нашему заказу придавал соус типа кетчуп, подававшийся не в коробочках (кто был в «Макдональдсе» или «Ростике», поймёт), а в полиэтиленовых пакетах; их нужно было надрывать зубами и выдавливать содержимое. Ещё одна интересная особенность данного заведения заключалась в том, что хотя заказ мы делали у стойки, дожидаться всех «блюд» нам не пришлось: его принёс через некоторое время мальчик-официант.

Откушав, мы взяли такси до Большого тегеранского базара. Услышав знакомое слово «базар», таксист сразу понял, куда нужно ехать, и довёз нас до главного входа на базар (рис. 14.14) очень быстро, хотя последние 50 метров нам пришлось пройти пешком из-за сильной пробки. Непосредственно при входе мы обратили внимание на небольшую лавочку с декоративными изделиями из металла. Повертев в руках сувениры, мы решили, что вернёмся к этому месту позже, а пока немного походим по базару. Наивные! Тегеранский базар оказался самым запутанным из всех нами увиденных, со сложной системой этажей, переходов и многочисленных крытых внутренних двориков внутри которых можно было найти любые товары, а также представителей иностранных разведок с видеокамерами (рис. 14.15), и заблудились мы здесь очень быстро. По правде сказать, это произошло через пять-десять минут после того, как мы начали углубляться в базарные недра. Хаотично переходя от одного внутреннего дворика к другому, от секции спортивных сумок к секции тканей, от секции ювелирных изделий к секции паласов (рис. 14.16), мы начинали понимать, что никакие сувениры нам тут не светят, и самое лучшее, что мы можем сделать, — это выбраться отсюда. Это удалось нам сделать лишь после некоторых усилий. Уже почти выбравшись на улицу, мы увидели магазин пакетов и немедленно прикупили там несколько небольших полимерных пакетов с иранской символикой, а также большую сумку типа баул. Последняя покупка оказалась чрезвычайно полезной впоследствии — в баул мы сложили практически всё, что не помещалось в наши рюкзаки, а такого имущества набралось к концу путешествия довольно много. Сориентировавшись по солнцу, я смог определить, куда нам следует идти, чтобы опять оказаться у главного входа на базар, и через несколько минут мы уже были там. Решив, что от добра добра не ищут, мы прикупили несколько небольших изделий у торговца сувенирами из металла, упоминавшегося выше, и стали думать, что делать дальше.

По карте буквально в нескольких сотнях метров от базара находился знаменитый на весь мир дворец Голестан. До закрытия касс оставался час, чего нам должно было хватить, и мы, стараясь не задерживаться, направились туда. Но увы! Сложно сказать, подвела ли нас в очередной раз карта в путеводителе или нас поразил приступ острого топографического кретинизма, но мы ухитрились, как я потом понял, проскочить поворот к Голестану буквально на равном месте и в итоге вышли к парку Шехр. В том, что это был именно искомый парк, я не сомневался, однако мы с Александром никак не могли понять, куда нужно идти дальше, чтобы всё-таки оказаться у Голестана. Посоветовавшись, мы решили взять такси. Наша логика была простой: таксист должен знать, где находится такой всемирно известный памятник, тем более что этот памятник явно находится где-то рядом. С тем, чтобы взять машину, сложностей не было, однако оказалось, что дедуля-водитель явно не знает, куда ехать. Впрочем, первоначально наш водитель не подал никакого вида. Первые пять минут мы думали, что он, возможно, просто накручивает круги, чтобы взять с нас побольше денег; но когда мы обнаружили, что мы выезжаем на улицу Исламской Революции, мы запаниковали. Дедуля, видя наше возбуждение, остановил машину и попросил нас поговорить с молодым парнем-прохожим; тот немного знал английский и смог объяснить дедушке, что он сделал сильный крюк. Услышав всё это, дедок спешно повёз наз обратно — к Голестану, однако к моменту нашего приезда время было уже упущено: дворец уже был закрыт. Удивившись, отчего нам сегодня так не везёт, мы сделали пару фотографий дворца из-за его ворот (рис. 14.17) и решили ехать к Музею драгоценностей.

В полном соответствии с эмпирическим законом парных случаев таксист номер два оказался столь же малознающим в отношении музеев своего города, как и первый, хотя на этот раз мы, наученные горьким опытом, показывали записанное персидским алфавитом название музея в путеводителе. Сначала водитель, впрочем, взял правильное направление. Однако на площади Имама Хомейни он, вместо того чтобы свернуть на улицу Фирдоуси, на которой, собственно, и расположен Музей драгоценностей, очень долго кружил по центру города, побывав в том числе на столь любимой нами улице Исламской Революции. В итоге мы прибыли к музею около 16 часов, и вход в него оказался закрыт. Полицейские у входа оказались людьми с чувством юмора и неплохо говорили по-английски: сначала они посоветовали нам прийти завтра, а когда я пояснил, что завтра мы уже улетим к себе домой и для наглядности показал на небо, ответом мне было: bye-bye! Справедливости ради нужно отметить, что в путеводителе почему-то утверждалось, что музей работает до 16:30; одновременно с нами к музею прибыла ещё одна мини-группа из иностранных туристов (рис. 14.18), которые были сильно расстроены известием о закрытии музея.

У Александра случился приступ нервного смеха, я же был в бешенстве. Десять часов бродить по городу и почти ничего не сделать! С тоской я думал, что лучше бы мы никуда не бродили, а просто съездили бы на фуникулёре на гору Демавенд: это было бы куда интереснее и увлекательнее. Увы, время было упущено...

14.3. Вечереет

Пройдя небольшое расстояние пешком, мы в очередной раз очутились на улице Исламской Революции, у площади Фирдоуси (рис. 14.19), и в третий раз за день стали обходить книжные магазины. На этот раз целью была карты Тегерана, Ирана и мира на персидском языке, персидско-русский словарь и — обязательная покупка для любой страны, где я побывал — местная пресса (рис. 14.20). Дополнительно я купил диск с каким-то местным фильмом. В одном большом книжном магазине я, ради интереса, также приобрёл несколько книжек по своей специальности на персидском: читать формулы с европейскими буквами, но персидскими цифрами было весьма занятно. В небольшом магазине готовой одежды мы купили три макнаэ — чтобы было чем иллюстрировать наши рассказы об иранских представлениях о правильной женской одежде. Ну и наконец — какая удача — мы смогли купить почтовые открытки!

Дойдя до площади Революции по многолюдной улице (рис. 14.21), мы взяли такси до площади Валиаср. На наше счастье, почтамт ещё работал, и мы успели отправить открытки в Россию (нам их почему-то положили в конверты, и почтовые расходы получились весьма высокими); до закрытия почтамта оставалось буквально пять минут. Я вышел из почтамта с чувством глубокого удовлетворения от мысли о том, что хоть одно дело завершить сегодня удалось.

Выйдя с почтамта, мы некоторое время походили по вечернему Валиасру (рис. 14.22). Той многолюдности, которую мы видели на площади Революции, здесь нет, и можно спокойно гулять по тротуару. Именно здесь, на Валиасре, мы первый и последний раз увидели в Иране сценку, которая для нашей родины вполне типична — дуэт из уличных музыкантов, мальчика и девочки, которые игрой, очевидно, зарабатывали на пропитание (рис. 14.23). Другим замечательным событием стала наша встреча с человеком с огромной игрушечной поролоновой голово, который явно что-то рекламировал, но настолько вжился в роль, что даже переходил по пешеходным переходам (рис. 14.24).

Впрочем, наши прогулки осложнял один печальный факт: книги, вернее их немалый вес. Александр мужественно взял ношение большей части книг на себя, однако было ясно, что долго это продолжаться не может. Немного поразмыслив, мы решили, что всё нажитое за сегодня нужно отвезти на вокзал в камеру хранения, освободив тем самым руки, а уж там решать, что мы будем делать. Взяв такси, мы показали водителю наши билеты, оставшиеся ещё с утреннего поезда из Тебриза; он понял, куда нам нужно, и поехал на вокзал. Пока мы ехали, я вовсю смотрел по сторонам и фотографировал примечательные случаи, вроде четырёх человек на одном мотоцикле без боковой коляски. Примерно на полпути произошло удивительное событие: на правой стороне по ходу движения мы увидели несколько лавок с фруктами. Решение пришло мгновенно: я попросил водителя остановиться, и мы с Александром, расплатившись с водителем и отпустив его (водитель, конечно, расстроился, однако припарковаться у лавок не было никакой возможности), пошли закупать фрукты.

Вообще-то вывозить свежие фрукты, а уж тем более ввозить их без кип документов запрещено и в Иране, и в России. Однако я справедливо предполагал, что на практике никто за соблюдением этого запрета не следит. Учитывая, что в Иране уже в мае вовсю продавался новый урожай, чего нельзя было сказать о России, я решил привезти из Ирана немного свежих фруктов — а раз уж подвернулась такая возможность, нужно было действовать решительно. Мы с Александром купили два достаточно больших арбуза, четыре дыни и несколько килограммов любимых мною съедобных зелёных штучек. Продавец — добродушный мужчина средних лет — неплохо говорил по-английски; узнав, что мы из России, он поинтересовался, не нужна ли нам водка. Водка харам — серьёзно отвечал я, чем вызвал взрыв смеха у всех продавцов с соседних лотков, а наш продавец принялся объяснять нам, что наши спортсмены-де столь успешны на международных соревнованиях именно потому, что не отказываются от водки.

Расплатившись со словоохотливым работником торговли, мы взяли ещё одно такси и уже без остановок доехали до железнодорожного вокзала, сложили покупки в баул и сдали всё в камеру хранения. Уже почти стемнело, и мы думали, что мы будем делать — ведь самолёт вылетал лишь в 7 часов утра следующего дня, и до его вылета оставалось ещё очень много времени. Вариантов было три: 1) ничего не делать; 2) вернуться на Валиаср и ещё раз погулять там; 3) съездить в парк Меллат, красочно описанный в путеводителе как популярное вечернее место отдыха всех тегеранцев, в особенности молодых. Я поначалу выступал за вариант 3, однако меня терзали смутные сомнения: всё-таки время было позднее. Сомнения развеял Александр: он пояснил, что очень устал и, хотя был бы не прочь съездить в парк, в данный момент его силы на исходе. В таких обстоятельствах пришлось ограничиться программой-минимумом. Эта программа заключалась в том, чтобы купить — для личного потребления и раздаривания — иранских кондитерских изделий, по возможности не удаляясь слишком сильно от вокзала. Сделать это оказалось сравнительно просто: как раз рядом с вокзалом мы обнаружили небольшой магазин, специализировавшийся именно на сладостях. В этом магазине мы оттянулись по полной, потратив на всевозможные вкусные штуки неизвестного кулинарного состава солидную сумму. Пакет с покупками приятно тяготил руку Александра, когда мы вышли из этого магазина, и мы решили, что пора ехать в аэропорт.

Забрав вещи из камеры хранения вокзала, мы сначала озаботились перекладкой. Нашей целью было упрятать арбузы с дынями по возможности поглубже в рюкзаки, да ещё и сделать это так, чтобы они не помялись всякими жёсткими предметами. После того, как мы покончили с этим, Александр остался с вещами, а я пошёл нанимать такси и носильщика. Это оказалось чрезвычайно простым делом. Самое примечательное то, что наш таксист не поленился спросить у нас, сколько мы заплатили носильщику и, узнав сумму (30 тысяч риалов), догнал носильщика, изъял у него 10 тысяч и вернул их нам: видимо, плата в 30 тысяч риалов за перевозку вещей на 100 метров не укладывалась в голове даже у привокзальных таксистов.

14.4. В аэропорту

До аэропорта имени имама Хомейни мы ехали очень быстро, однако как минимум полчаса времени путь всё же занял. Весь день был крайне суматошным, и лишь в такси я смог задуматься над тем, что где-то через восемь часов я покину страну, которая стала моим домом на две недели. От этих мыслей мне стало немного грустно. Впрочем, погрустить по-настоящему не получилось, так как по прибытии в аэропорт мы опять погрузились в родную стихию преодоления трудностей.

Первым делом мы выгрузили вещи из багажника такси на тележку и, катя тележку перед собой, вошли в аэропорт. Если я не ошибаюсь, нас подвезли к зоне вылета, однако, как нам пояснили дамы в отделе информации, на наш рейс регистрация начнётся только в 4:30, так что до указанного времени нам нет смысла даже пытаться проходить в международную зону аэропорта. Это означало весьма прискорбный факт: нам придётся ждать около 6 часов. В общем, с прибытием в аэропорт мы несколько поспешили — однако выбора у нас всё равно не было

Спустившись на лифте в зону прибытия (так как в зоне отправления не было даже сидячих мест!), мы расположились на креслах для встречающих, заняв целый ряд. Народу в аэропорту было на удивление мало, особенно если учесть, что данный аэропорт является основным международным аэропортом Ирана; впрочем, я не исключаю, что здесь сыграл свою роль и фактор времени. Примерно через час мы решили немного перекусить в расположенном тут же, в зоне вылета, кафе; за чай, кофе, кекс и миниатюрный бутерброд мы заплатили огромные деньги: в этом смысле аэропорт Хомейни ничем не отличается от других аэропортов мира. А затем началось длительное ожидание. Основная сложность заключалась в том, что кресла в зоне прилёта были совершенно не приспособлены для сна, так что приходилось просто сидеть и ничего не делать. От скуки я несколько раз отправлялся в пешие походы по зоне прилёта (рис. 14.25) и успел изучить архитектуру этой части аэропорта вдоль и поперёк. Пару раз я также поднимался в зону вылета и даже посмотрел, сколько стоят продаваемые там сувениры (от уведённых цен мне стало плохо и я немедленно вернулся вниз). Ещё мы с Александром обнаружили, что в зоне вылета работает открытая беспроводная сеть и с телефона Александра даже смогли немного полазить в интернете.

Мы «ожидали» до 4 часов ночи, а потом решили, что пора подниматься наверх. В зоне вылета мы прошли через таможенный контроль и паспортный контроль (кстати, на паспортном контроле документы проверяла девушка) и оказались в большом зале, где размещались стойки регистрации различных авиакомпаний. После паспортного контроля нам пришлось выждать около двадцати минут, пока не откроется регистрация на рейс «Иранских авиалиний»; посадочные талоны мы получили первыми.

Пройдя немного вперёд, мы очутились в предполётной зоне, которая была устроена не в пример приятнее предшествующих. Наиболее приятным моментом были специальные кресла для лежания, отдалённо напоминающие стоматологические. Я уютно устроился на одном из этих кресел, чтобы немного отдохнуть. Через час-полтора Александр разбудил меня и сказал, что скоро начнётся наша посадка. Оказалось, что я не просто «отдохнул», а весьма крепко поспал всё это время, так что Александру даже пришлось забрать у меня фотоаппарат, который в противном случае мог бы вывалиться из моих рук на пол.

Перед началом предполётного досмотра мы ещё немного походили по предполётной зоне и обнаружили целый сектор с небольшими торговыми лавочками. В одной из этих лавочек мы купили альбом по Персеполю и кондитерские изделия. Интересно отметить, что в предполётной зоне — вероятно, ввиду её «интернациональности» — мы видели множество нетрадиционно одетых женщин (имеются ввиду светлые хиджабы совершенно иного кроя и расцветки, чем принятые в Иране, укрывающие нижнюю часть лица никабы и прочее).

Предполётный досмотр производился в двух очередях — мужской и женской. Мы прошли его без каких-либо затруднений и очутились в просторном зале со стеклянными стенами. Если не ошибаюсь, никаких посадочных рамп здесь не было, вместо этого посадка осуществлялась с помощью специальных автобусов. Сам полёт прошёл нормально, ничем не отличаясь от полёта рейсом Москва — Тегеран две недели назад (рис. 14.26).

После приземления в Москве (рис. 14.27) при прохождении паспортного контроля мы не сразу сообразили, что мы можем идти в отдельную очередь для владельцев биометрических паспортов, из-за чего потеряли несколько минут. Багаж мы получили едва ли не позднее всех — мы начали было волноваться, что его потеряли. Наши арбузы и дыни, к счастью, «проехали» таможенный пункт незамеченными. Вот мы и дома!

Заключение, или Что не вошло в основной текст

В целом наша поездка в Иран оказалась чрезвычайно приятной и, как я считаю, удачной.  В Иране я чувствовал себя чрезвычайно спокойно и уверенно. Возникавшие накладки были неприятными, но они не испортили общего впечатления от страны. Для тех, кто ещё только собирается съездить в Иран, хочу сделать ряд замечаний.

Прежде всего: на каком языке общаться с местными? Если подходить к вопросу формально, то, конечно, можно сказать, что в целом знание английского языка в Иране не находится на особо высоком уровне, а скорее соответствует среднероссийскому. Однако формальный подход в данном случае в корне неверен. Дело в том, что в массе иранцев от россиян отличает большее желание общаться, «устанавливать контакт». Иранцы открыты и приветливы, пусть порой и «слишком приветливы»; всё, что требуется от путешественника — это не стесняться говорить, писать, рисовать, словом — пытаться всеми возможными способами донести свою мысль до собеседника. Можно уверенно утверждать, что в Иране не пропадёшь даже с нулевым знанием английского и персидского языков — здесь всегда можно найти способ изъясниться! Если желание изучить какие-либо элементы персидской языковой системы всё же присутствует, то начать следует с изучения числительных в устной и в особенности письменной форме (согласно приведённой ниже таблице): знание чисел важно для чтения ценников в магазинах и сумм в выставленных счетах в ресторанах. Если в ячейке приведены два знака, то верхний представляет собой разновидность, используемую в арабских странах, а нижний — собственно персидскую; на практике в Иране используют обе разновидности.

Переходя к вопросу о кражах — серьёзной проблеме во многих «туристических» странах — следует отметить, что теоретически за воровство полагается отрубать руку. В какой степени это реализуется практически — вопрос спорный, однако можно утверждать, что с разбойным нападением иностранные туристы не столкнутся. С другой стороны, карманные кражи вполне могут иметь место. Лично мы очень внимательно следили за вещами, особенно в людных местах, крупные суммы денег не «светили». Следует быть особенно осторожными в случае поступления предложений от местных граждан насчёт того, чтобы сфотографировать вас вашим же фотоаппаратом: вполне возможно, что вашей фотографией на экране фотоаппарата будет любоваться сам «фотограф», который умчится от вас на мотоцикле очень далеко. У нас за время поездки таким способом пытались выманить фотоаппарат три раза: в Йезде, Ширазе и Исфахане.

Ещё одна — пожалуй, одна из самых непривычных для европейцев особенность Ирана — это туалеты. Унитазов в европейском понимании в Иране мало. Обычное дело здесь — так называемые чаши «Генуя», более известные как туалет типа «дырка в полу». Подобная конструкция оказывается особенно удобной для строителей при обустройстве гостиничных ванных комнат: рядом с чашей «Генуя», утопленной в пол, монтируется душ, и при пользовании последним вода стекает в эту самую чашу — никаких дополнительных сливных отверстий в полу делать не нужно!

Унитазы европейского типа, конечно, изредка встречаются в Иране, однако это порой выглядит комично. Так, в Национальном музее Ирана, не мудрствуя лукаво, унитаз и чашу «Генуя» разместили вместе в каждой кабинке. В поездах последних годов постройки вопрос решён ещё интереснее: «евроунитаз» размещают в одном санузле, чашу «Генуя» — в другом; излишне говорить, что «удобства» первого типа почти всегда свободны (рис. П.1), что можно рассматривать как проявление особой заботы об иностранных туристах. Но, пожалуй, наиболее радикальными оказались архитекторы зоны вылета в аэропорту имени имама Хомейни: в одной кабинке они поместили одновременно европейский унитаз и писсуар!

Обязательный атрибут любой туалетной кабинки или ванной комнаты в Иране — нехитрое устройство, которые мы прозвали подмывалкой. Конструктивно оно выглядит как душ со снятым рассекателем. Назначение, думаю, пояснять не нужно (туалетной бумаги в общественных туалетах нет в принципе), но для меня осталось непонятным одно: какова эффективность этой гигиенической процедуры, если наличие мыла внутри кабинки также не предусматривается? Отсюда важный вывод для всех путешествующих в Иране европейцев: с собой нужно всегда иметь хотя бы немного туалетной бумаги.

В заключение записок я расскажу о нескольких вещах, которые в Иране попадались нам на глаза постоянно, но о которых я по тем или иным причинам ничего не написал раньше.

Прежде всего, это кошки, домашние и дикие. Кошки в Иране встречаются, в отличие от собак, повсеместно. Однако назвать этих созданий персидскими кошками нельзя даже с очень большой натяжкой. Иранские кошки, как правило, достаточно худые (от жары), короткошёрстные (рис. П.2—П.6) и столь же пугливые, как и в России; от иностранцев они зачастую стремятся убежать в первую очередь. Подзывают кошек, как нам пояснили в Мешхеде, звукоподражением «пс-пс».

Другая интересная тема — это иранский автотранспорт. Можно быть уверенным: Иран будет исключительно интересен тем, кто увлекается старыми автомобилями. Воображение поражает не только «ассортимент» представленных на улицах города моделей (рис. П.7—П.15), но и состояние машин: очевидно, для многих местных жителей вмятины, трещины и посыпавшая краска — это не повод отказываться от дальнейшей езды или делать ремонт. Наряду с легковыми автомобилями в Иране относительно много и мотоциклов, которые, как я уже писал, оказываются особенно удобными при езде по узкими улочкам в исторической части города. Кроме того, обычные для нас недостатки мотоцикла (нельзя перевести больше одного пассажира или много груза) в Иране оказываются почти не действующими. И правда: масса грузов оказывается почти неограниченной (рис. П.16), а что до числа пассажиров, то если нужно, иранцы садятся за мотоцикл и по четверо (мальчик-мальчик-девочка-мальчик, все тесно прижимаются друг к другу, чтобы поместиться на сиденье, см. рис. П.17). Когда увидишь такое, то уже не особо удивляешься грузоподъёмности более серьёзных машин (рис. П.18).

Ещё одной вещью, которая не переставала шокировать нас на протяжении всей поездки, было изобилие плит и посуды для кухонной готовки. Небольшие газовые одноконфорочные плитки встречаются в Иране повсеместно (рис. П.19), однако, похоже, мечтой местных женщин являются не эти сравнительно небольшие изделия, а плиты умопомрачительной ширины о пяти-шести конфорках, имеющиеся в продаже в любом уважающем себя магазине бытовой техники (рис. П.20). Под стать этим плитам и посуда: чайники-переростки, многовёдерные кастрюли и метрового диаметра чаны (рис. П.21—П.22)

И напоследок самое интересное и неожиданное. В Иране, как это хорошо известно, очень любят детей. В Иране любят расписывать стены домов. Следовательно, если в последнем случае это не политическая пропаганда с Хомейни и мучениками, то на стене будет изображено нечто «для детей». Что же местные художники изображают в подобных случаях?

Один из главных мотивов  — это девочка в хиджабе, которая идёт в школу по зелёному полю. В одной руке и девочки книжка, другой она не то указывает направление, не то приветствует зрителя. Образ девочки-школьницы является, видимо, каноническим: мы встречали очень похожие изображения несколько раз в разных городах. Недоброжелатели, правда, периодически приделывают девочке усы, однако их быстро замазывают (рис. П.23). Для привлечения детей в школу, впрочем, используются и другие изображения (рис. П.24).

Однако все «школьные» картины — ничто по сравнению с культом диснеевской мультипликации, с которым мы столкнулись в Иране. Начинающие художники набивают руку на изображениях отдельных диснеевских героев, преуспевая в этом в большей или меньшей степени (рис. П.25), ну а места массового скопления детей содержат уже более или менее тщательно сделанные картины на темы из диснеевских мультиков с множеством персонажей (рис. П.26—П.27).

И это здорово.